образом, приоритет получила развернутая ранее идеология защиты СССР своими силами как продолжения дела «справедливых, незахватнических войн» русского народа[271], без расчета на помощь «мирового пролетариата».
К маю 1941 г. советское руководство, дав органам пропаганды указание расширить публикацию материалов «на тему о советском патриотизме»[272], склонилось к еще большему усилению «национализации» политики. И.В. Сталин сказал лидеру Коминтерна Г. Димитрову: «Нужно развивать идеи сочетания здорового, правильно понятого национализма с пролетарским интернационализмом. Пролетарский интернационализм должен опираться на этот национализм»[273]. В том же месяце была опубликована написанная в 1934 г. работа Сталина «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма», в которой глава Советского государства обрушился на «классика марксизма» с жесткой критикой его русофобских высказываний[274].
Однако комплекс мер в рамках нового курса до начала войны реализовать полностью не удалось. Многолетнее воспитание советских людей в «пролетарской» идеологии заставляло их отделять рабочих и крестьян – граждан враждебных стран – от «господ-эксплуататоров»[275]. Настроения, основанные на «пролетарском интернационализме», были губительны, ведь к этому времени руководство страны осознавало как призрачность расчетов на «мировую революцию»[276], так и изменившееся в негативную сторону восприятие СССР в мире после участия в разделе Польши в 1939 г., советско-финляндской войны 1939–1940 гг. и присоединения Прибалтики в 1940 г. Завершать перестройку политики и военной пропаганды на «национальные рельсы» советскому руководству пришлось уже в условиях начавшейся 22 июня 1941 г. войны.
Таким образом, роль национального фактора в советской политике предвоенного периода была масштабной: были отброшены «гиперинтернационалистские» перегибы политики 1920-х гг., разработана новая идеология на основе государствообразующего «русского фактора» (в будущем предполагалось сформировать «советскую нацию» на основе русской идентичности) и приверженности историческим традициям «великодержавия». Однако придание приоритета русскому национальному фактору не означало, что Советское государство стало «национальным». Новая национальная политика служила укреплению положения власти, которая осознала, что коммунистическая идеология в чистом виде не может быть фундаментом жизнедеятельности СССР в условиях отказа от «мировой революции». Русский национальный фактор был выбран в качестве «цемента» для объединения всех народов Советского Союза, поэтому «русская» идентичность не выпячивалась, а размывалась среди «советской», став достоянием всех народов СССР. Фактически «советское» стало означать «русское», что напоминало дореволюционную практику смешения «общероссийского» и «русского».
Советская национальная политика в предвоенный период была достаточно вариативной – в ней сочеталось несколько векторов: усиление русского