Нацистская оккупация и национальный вопрос. Ф. Л. Синицын

К 1941 г. подавляющее большинство еврейских религиозных учреждений было закрыто, хотя некоторые синагоги, в том числе в Москве и Ленинграде, продолжали работать: вполне возможно, их оставили для профилактики антисоветских настроений в еврейских кругах зарубежных стран.

      Пропаганда пыталась убедить население СССР в падении религиозности в стране, утверждая, что все конфессии «влачат незавидное существование», испытывают «недостаток кадров» и что «религия не имеет опоры ни в экономике, ни в общественном строе»[336]. Однако партийные органы на местах признавали, что в народе «глубоко засел религиозный дурман». Неподатливость значительной части населения к антирелигиозной пропаганде сочеталась со слабой работой антирелигиозников. Например, в Амурской обл. к маю 1941 г. не было районных советов СВБ, а из семи членов областного совета этой организации, избранных в июле 1939 г., были активны только два человека[337].

      По причине высокой религиозности населения, которую невозможно было победить с помощью репрессивных мер, в 1939–1941 гг. в отношении Советского государства к религии произошли изменения. Антирелигиозную деятельность было предписано проводить более мягкими способами. Планировавшаяся третья «безбожная пятилетка» не была санкционирована руководством страны[338]. Государство создало видимость религиозной терпимости в стране, с 1939 г. значительно уменьшив масштабы антицерковных акций. В 1939 г. по «церковным» делам было арестовано 1500 чел. и расстреляно 900 чел., в 1940 г. – 5100 и 1100 чел., в 1941 г. – 4000 и 1900 чел.[339] В июне 1940 г. была отменена «шестидневка», восстановлен традиционный для христианского календаря воскресный отдых.

      Другой причиной, заставившей советское руководство проводить более «осмотрительную» политику в отношении религиозных институтов, стало присоединение к СССР в 1939–1940 гг. Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибалтики, Бессарабии и Северной Буковины, 22,5 млн чел. населения[340]