и спотыкаясь, спустился, смахнув снег, налипший на бороду:
– Ты там как, живая? – крикнул он, дёрнув за водительскую дверь…
Наконец-то согрелась. Так приятно. Солнце сквозь листву, речка. Папа учит плавать, а вода, словно парное молоко, которым бабушка поит каждое утро. Впервые нырнула с головой. Папа смеётся, он горд такими успехами…
Открыв дверь – к счастью, не заблокированную, увидел то, что и ожидал. "Это я, почтальон Лейкин, принёс посылку из вашей девочки". Господи, она же с встречи! Что там вообще случилось? Взгляд упал на пустую бутылку рома. Нихрена себе! Бумбу ХО, Мартиника!
– Ты там как, живая? – осторожно коснулся её щеки, мгновенно оценив положение фигуры. Вроде ничего не повредила, кровоподтёков нет. Господь, наверное, хранит пьяных…
Снова холодный воздух, прикосновение. Ах! Да оставьте же меня! Я, спать хочу.
– Да-да, уйдите, – пробормотала сквозь сон.
– Ну нет, радость моя, – со всей возможной язвительностью отозвался, отщёлкивая ремень безопасности. Машинально вытащил ключ… А что делать с её сумкой? Так, а что это у меня в кармансах… Стяжка-стяжечка. Сумку застегнём, вот так, и прицепим к руке владелицы. Не потеряем…
– Вылезай, – похлопал её по щекам. Похоже, нелегко будет. Пофигу, из-за чего, пофиг на всё – сейчас главное, вытащить её отсюда.
И снова кто-то пытается не дать поспать, а ведь там так хорошо: солнце, лето, детство. И ни одного козла. Мотает головой, отстраняясь от настойчивой руки.
– Пожалуйста, оставьте меня. Я хочу спать, – бормочет еле слышно.
С пальцев ног снова начинает подниматься холод, постепенно вызывая дрожь во всём теле. Зубы стучат. Вздрагивает.
– Нельзя, нельзя тебе засыпать! – наклонившись прямо к уху, почти криком. "Думай, голова, думай!" Привычно шарил по многочисленным карманам своей "Аляски", ладонь наткнулась на что-то плоское, металлическое. Слава Богу, не выронил. Каталитическая грелка, верный спутник рыбака и не только… Включил, вложил в ладони. Почти ледяные…
– Не спи, мать, не спи!
Она ненавидит эту присказку. Пусть, пусть разозлится. Это приведёт её в чувство.
Широко открывает глаза. Чорт! Что происходит? Почему так холодно? Голос знакомый и взволнованный…
– Янчик? Ты принёс ром? Ты долго, – еле выговорила сквозь стучащие зубы. Обхватила себя и грелку.
– Ммммне холодно!
– Держи, держи её крепче! – зажимает её ладони своими, дышит на них, чувствуя, как грелка понемногу набирает силу, теплеет, – Всё, всё будет! И ром будет, и джин, и ананасы. Ты же любишь ананасы?
– Ненавижу. Но они должны подходить к рому. У меня, кажется, телефон сел и машина сломалась. А ты что тут делаешь? -
– Как это что? Мы же с тобой на бал едем! – ляпнул, не задумываясь. Пусть удивится, она же умная, даже бухая в щи, она помнит, что никакого бала сегодня не планировалось, – Ты будешь в белом платье, я во фраке! – добавить абсурда. Лысеющий, кряжистый, бородатый, он понимал,