он настырный.
– Я думала, мы начнём с чего-то более простого.
Слабая попытка уйти от ответа на мучающий его вопрос.
– Как скажешь! – довольно бодро воскликнул Трэвис.
Но по тяжёлому дыханию, замедленным движениям и расстоянию, на которое он всё же немного отстал от меня, было видно, что к физическим упражнениям парень давно не обращался. Или вообще ими не занимался.
«Наследник, не владеющий мечом – катастрофа для королевства», – всегда говорил покойный король Грегор, когда заставлял Вивьен приступать к тренировкам. Отдать должное, её Величество к своим шестнадцати годам научилась неплохо драться и защищаться. И могла дать отпор любому, кто посмеет посягнуть на её жизнь, честь и достоинство. Видел бы Трэвиса сейчас король Грегор, точно бы расхохотался. Это не наследный принц, не будущий король, это просто мальчишка, обиженный и любопытный. Если бы только я могла отвезти его во дворец на законных основаниях. Вивьен быстренько бы его обучила – в этикете, политике и философии ей не было равных.
«Интересно, как бы повернулась история, не погибни король Грегор несколько дней назад?». Смог бы он признать внебрачного сына? Любил ли он по-настоящему его мать? Эти вопросы могла задавать бесконечно, но лишь самой себе и только в мыслях. Даже Вивьен не сумела бы ответить на них при большом желании. И теребить ещё не зажившую рану после гибели короля я не желала.
– Ты сказала вчера, что ненавидишь семью…
Почему он не мог спросить об истории Тардрагона, о богах или о войне? Трэвис словно специально подбирал вопросы, на которые я не желала отвечать.
– И я не врала, – беспечно заявила я.
За столько лет удалось принять отсутствие каких-либо чувств по отношению к семье и перестать винить себя за это. Поначалу моя совесть каждый день кричала: «это семья». А после – замолкла.
– Что… произошло? – парень выдохся, останавливаясь. Он опёрся руками на колени, сгибаясь и тяжело дыша.
Что произошло?
Рассказ не уместился бы в одно слово или предложение. Это тринадцать лет боли, ненависти, насилия, ужаса, смертей и разочарований. Такое не прощалось, не забывалось, с этим не смирялись. Это исходило от родных людей, которые были обязаны защищать маленького ребёнка от ужасов мира, а не толкать его в пропасть, после которой служба в армии показалась сладким мёдом. Мой побег из семьи был лишь вопросом времени – хотела уехать учиться в шестнадцать, но, когда поняла, что отец не позволил бы покинуть семейный дом, сбежала на три года раньше.
Не получив ответ, Трэвис, отдышавшись, взглянул на меня снизу вверх.
– Вчера там была твоя…
– Сестра.
– Сестра, – эхом повторил он. – Я так и подумал.
– Семь лет назад я сбежала из дома, который тяжело было назвать безопасным, – лёгкий шёпот разлетался вокруг вместе с ветром. – Твой дедушка приютил меня в академии, обучил, представил королю, потом я попала на службу в гвардию. Это всё. – Я развела руками.
«Это