предложил Калеб.
Понимая, что ночью близ захваченного города шансов встретить крестьянина на телеге нет, Мадлен всё же согласилась. «Пожалуйста, пусть произойдёт чудо», – молила она. Какой бы безвыходной ни казалась ситуация, бездействовать девушка не могла. Добравшись до дороги, что вела прочь от Парижа, путники поплелись на юг. Стояла тишина, нарушаемая лишь криками ночных птиц. Спустя некоторое время Мадлен обречённо подумала: «Нам никто не поможет». Но вдруг впереди послышались голоса. На обочине стояла кибитка, рядом горел костёр. Сидя у огня, несколько молодых людей пели на незнакомом Мадлен языке. Подойдя ближе, фрейлина поняла, что кибитка принадлежит бродячим артистам. Услышав чьи-то шаги, на звук обернулась сидевшая у костра молодая цыганка.
– Помогите, прошу, – обратившись к ней, взмолилась Мадлен.
Странные гости ничуть не испугали артистов. Поднявшись на ноги, цыганка смело приблизилась к незнакомцам. Оказавшись подле Калеба, девушка увидела раненого гвардейца.
– Смерть уже положила на него свою ладонь, – произнесла цыганка. – Заносите его в повозку.
Не теряя времени, некромант внёс Фабьена в кибитку и положил на пол. Артисты принесли чистой воды, цыганка достала из сундука тряпки и снадобья. Пока Мадлен промывала гвардейцу раны, артистка окуривала кибитку дурманящими травами. Не приходя в сознание, Фабьен тихо стонал. Он был бледен, синие вены вздулись, заметной сетью покрывая лицо и тело. Золотые кудри скатались, испачкавшись запёкшейся кровью. Несколько прядей прилипли к мокрому от испарины лбу. Наконец, раны были обработаны. Тело гвардейца теперь туго перетягивали чистые повязки.
– Он выживет, смерть отступила от него, – приложив руку к мокрому лбу Фабьена, произнесла цыганка.
– Спасибо, мадемуазель, – устало поблагодарила девушку Мадлен. – Без вашей помощи он был бы уже мёртв.
Цыганка громко рассмеялась:
– Мадемуазель? Так ко мне ещё не обращались. Меня зовут Эсма.
– Я Мадлен, – представилась фрейлина. – А тот юноша снаружи – Калеб.
– Я вижу, у вас обоих был трудный день, – заметила Эсма. – Оставайтесь здесь, отдохните. А завтра на рассвете мы снимемся с места и поедем на юг. Куда вы держите путь?
Мадлен пожала плечами.
– Честно говоря, я не знаю. Мы следуем за королевскими обозами, что покинули Париж сегодня днём.
– Видела их, – протянула Эсма. – Пронеслись мимо нас, едва не скинув с дороги.
Мадлен стало неловко. Девушка почувствовала вину, хотя и не была причастна к грубости королевских подданных. Заметив её смущение, цыганка улыбнулась:
– Не грусти, мы не держим на них зла. Лучше ложись, отдыхай. Здесь вам ничего не угрожает.
Усталость давала о себе знать, и, доверившись Эсме, Мадлен устроилась в кибитке. Калеб, привыкший ночевать под открытым небом, прилёг на улице у костра. Проснулась Мадлен перед рассветом. Её разбудил громкий стон Фабьена. Открыв глаза, девушка увидела, как Эсма меняет гвардейцу повязки.
– Скоро он придёт