лап, – продолжала Антонина Григорьевна. – Они у меня есть в картотеке, да я и без этого их давно наизусть помню.
– Так, – снова кивнул Глюк.
– А вот дальше, Геннадий Петрович, самое интересное. Слушай внимательно, повторять не стану. – Виагра начала говорить, как будто читала протокол: – На ближних к золотой поверхности монеты слоях обнаружены фрагменты отпечатков пальцев, принадлежащих четырем мужчинам. Один неизвестный, сорока девяти лет, имеет нарушения обменных процессов, по которым можно сделать вывод, что его вес значительно больше среднего.
Второй: тридцать семь лет, рост один метр семьдесят восемь сантиметров. Мускулистый, спортивного вида, волосы темно-русые, глаза зеленовато-карие, вместо левого верхнего клыка золотая фикса.
– Это все прибор? – Глюк пораженно ткнул пальцем в ящик с дисплеем.
– Это все я, – гордо ответила Виагра. – А прибор дал фрагменты отпечатков двух его пальцев. Большого с одной стороны монеты и указательного – с другой. Причем эти отпечатки послойно до и после отпечатков толстяка с разницей минут в пять. Как будто он показывал тому монету. Эти отпечатки в нашей картотеке есть. Принадлежат очень скользкому типу, Лужину Виктору Валерьевичу. Лужин проходил по пяти делам, и ни разу не смогли привлечь. Не хватало доказательств. Пальцев еще двух мужчин в нашей картотеке нет. Но могу сказать, что держали монету они не более чем месяц назад.
А вот следов лошадиного брюха на монетах нет.
Глюк присвистнул.
– Не свисти, денег не будет.
– А это! – Глюк показал на золотой луидор.
– Это для музея, а не для гастронома. Ты его, кстати, уже можешь взять. Наверное, дорогущий, – предположила Антонина Григорьевна.
– Шеф как раз это узнает, – ответил Геннадий, – в нашем музее.
– Ну-ну, – скептически хмыкнула Виагра, имевшая несколько раз дело с местными учеными. – Хотя там есть один корифей.
Геннадий говорил последние фразы рассеянно. Он был потрясен возможностями техники и ее хозяйки. С минуту потоптался около прибора, сказал «спасибо» и направился к выходу.
– Геночка, – ласково окликнула его напоследок Виагра, – вот тебе портрет и адрес Лужина по прошлогодним данным, а заодно результаты экспертизы. Удачи.
Она протянула Геннадию несколько листов в пластиковом пакете. Глюк сказал очередное «спасибо», поклонился ученой женщине и, потрясенный, вышел. Но через минуту холодный ветер привел его в чувства, он повеселел, зашагал бодрей, а еще через минуту стал насвистывать в ритме марша любимую песню про службу, которая, как вам уже известно, и опасна, и трудна.
4
Стрижа и Колыванова Ломов на службе не застал. Дежурный рассказал, что они выпили за сержанта и разошлись.
– Жалко парня, совсем молоденький был. – Пролому всегда становилось муторно, когда гибли из-за каких-то сволочей люди. Даже незнакомые – Да он жив, – сказал дежурный. – Да, а мне сказали, убит.
– Не, без сознания. Не знают, выживет ли. Но живой. Будем надеяться.
Пролом