вами и сделает все, чтобы не допустить крушения Эндуйи. А теперь я должен идти. Больше новостей у меня нет, а когда они появятся, к вам пришлют другого гонца. Удачи…
И, не дожидаясь ответа, он развернулся и стремительным шагом покинул тронный зал, оставив наедине молчаливого Императора и его старого советника. Несколько минут полумрак бережно охранял мертвую тишину, а потом Ашвернот хрипло кашлянул и робко произнес, словно опасаясь навлечь на себя гнев правителя:
– А я-то думал, мы давно познали все чудеса мира.
– Это слишком странно, чтобы быть выдумкой, – словно соглашаясь, добавил Бел Мунар. – А ведь всего час назад я считал, что период моего правления – самая скучная из всех страниц истории нашей Империи. И вдруг все переменилось в один момент. Кто из моих предшественников сталкивался с подобным? Корабль из неведомых земель и женщина, способная одним взмахом руки справиться с десятками вооруженных воинов. И, чую, это только начало. Начало великих событий. Судьба Эндуйи снова в опасности, и на этот раз спасать ее буду я, Бел Мунар.
Он резким движением поднялся с трона и расправил плечи, словно готовясь немедленно ринуться в смертельный бой. Слегка оторопевший советник пробурчал:
– Будут какие-то указания, мой повелитель?
– Только одно. Собери членов военного совета через два часа в зале заседаний. Я не намерен сидеть сложа руки. А пока неплохо бы позавтракать и хорошенько обдумать, что сказать своим полководцам.
С этими словами Император чуть ли не бегом направился к задней двери, через которую вошел несколькими минутами ранее, и как призрак исчез за ней, оставив недоумевающего Ашвернота в одиночестве.
Глава вторая
Утренние лучи пробивались в комнату сквозь неплотно занавешенное окно. Грязно выругавшись, Дулл оторвал голову от набитого сеном мешка, заменявшего ему подушку. Каждое утро это бесстыжее солнце будило его своим светом и заставляло начинать день проклятиями. На самом деле, ему давно пора было заштопать дырки и не мучиться каждый раз, когда приходило время рассвета, но у незадачливого крестьянина были свои причины для оправдания. Он не считал шитье мужским занятием, а женщины в его доме не было вот уже несколько лет. С того самого момента, как однажды вулдры напали на поселок. Немногим удалось спасти в ту кошмарную ночь. Дулл оказался в числе счастливчиков, а его жена – нет. И теперь каждый такой рассвет словно служил ему напоминанием о главной трагедии жизни. Все потеряло смысл, и он уже не знал, зачем продолжает влачить это полубезумное существование. Конечно, можно было бросить все свое скромное имущество и уйти на восток – туда, где люди жили будничными проблемами, а не постоянным страхом, и где земля не пахла человеческой кровью. Но что делать там, в царстве мнимого счастья, среди чужих лиц и чужого настоящего?
В который раз подумав об этом, Дулл неторопливо слез с кровати и шатающейся походкой направился к двери. Думы думами, но никто не отменял работу по хозяйству. На улице было тихо