же не удивлялась, когда у меня околачивался этот прохиндей Коновалов. По-моему, сама же его и привела. Так почему не может приходить Сидорович?
–– Ну, сравнил. Коновалов и Сидорович! Коновалов хотел научиться у тебя рисовать. А этому что надо? Может, вербовать тебя задумал?
Взглянув на жену, лицо которой выражало неподдельный испуг, Александр в раздражении стукнул по столу ложкой.
–– Послушай, может, хватит уже?! Что ты меня все учишь, с кем встречаться, с кем не встречаться. Я стукачом никогда не был. А потом, что я могу такого важного сообщить КГБ? Что мы иногда травку курим? Набокова, Бродского читаем? Поверь, они давно уже обо всем знают. Но у Сидоровича хватает такта даже не заводить разговор на эту тему. Прекрасно понимает, что наши шалости общественной опасности не представляют. Он – совершенно нормальный человек. Не удивлюсь, если однажды сам попросит дать почитать что-нибудь, помимо книг по искусству…
Отношения в семье Исачевых не ладились давно…
Впервые они встретились в школе. В это время Александр уже был в Речице заметной фигурой. В разгар борьбы со стилягами в законопослушном провинциальном городке только он да еще пару его сверстников демонстративно носили длинные, ниже плеч, волосы; одевались в куртки «аля-ковбой» и брюки с широченным клешем. О том, что Исачев умеет рисовать, знала вся местная шпана, окрестившая его «художником». Сведения об искусстве, которыми охотно делился с ними Александр, интересовали их не слишком. Заветной мечтой подростков, уже проявлявших повышенное внимание к противоположному полу, было получить рисунок голой женщины. На обнаженку в СССР существовало строжайшее табу. Даже в школьных учебниках по анатомии тела мужчины и женщины изображались схематично, а саму эту тему учителя старались спихнуть для самостоятельного изучения. Порнографическая литература, которую пытались завозить из-за рубежа иностранные туристы, изымалась бдительными таможенниками, тайком разбиравшими ее для себя. А у Исачева обнаженные женщины получались, как живые. Листки с подобной «эротикой» сексуально озабоченные подростки хранили в самых укромных местах. По ночам, тайком от родителей, извлекали их оттуда и подолгу разглядывали, усмиряя таким образом разбушевавшиеся гормоны. Молодежь постарше просила изобразить половой акт, на что Александр отвечал категорическим отказом.
–– Вы поймите, женское тело – это же красиво! Более совершенного творения Бог не создал. Интимные части в нем далеко не главное. Подлинная тайна женщины в ее глазах. В них целое мироздание. Вот послушайте!
Твои глаза как два тумана,
Как два прыжка из темноты.
Каким путем, каким обманом
В двадцатый век пробралась ты?
Hаворожив лиху беду мне,
Возникла ты средь бела дня.
И понял я, что ты колдунья.
Тобою околдован я!..
И никуда теперь не деться,
Бежать что толку от судьбы?
Двадцатый век не знает средства
От колдовства и ворожбы,
И