в Ленинграде в маленьком садике на Невском около Публичной библиотеки. Я с удовольствием слушал оркестр в течение нескольких вечеров, будучи в командировке в 1965 году.
Танцевали много, как правило, постоянных пар не было, приглашали на выбор. Никаких «белых» танцев, к сожалению, не было, танцевали танго, фокстрот, вальс. Ребята держались, как правило, группой, дурачились, разыгрывали друг друга, атмосфера была исключительно дружеская, уважительная. Иногда на площадке появлялись пьяные, были и драки. Заводилами были обычно заводские ребята, и милиция быстро приводила их в чувство. В перерывах между танцами гуляли по аллеям сада, причем по большому кольцу (не менее полукилометра) двигались навстречу друг другу два потока человека по четыре в ряд, а по обе стороны аллеи тянулись бесконечные скамейки, на которых сидели более солидные люди. У каждого из нас, конечно, была тайная заинтересованность в этих прогулках и эта «симпатия» находилась во встречном потоке. Когда происходила минутная встреча, начинался старый как мир разговор взглядами на протяжении десятка метров, после чего начинался следующий круг томительного ожидания.
Иногда, если вечер был особенно душным, шли после танцев на Волгу купаться. Город уже спал, огней не было и трудно было ориентироваться в воде, не ясно, где берег и куда плыть, невольно подступал страх, который отгоняли тем, что громко переговаривались или пели. В саду был летний кинотеатр, в котором механиком работал Костин дядя, и мы не пропускали ни одного приключенческого фильма или комедии с участием известных артистов того времени. Часто фильмы были двухсерийные и до того захватывающие, что несколько дней все ходили под впечатлением. Зимой в парке каток и аллеи заливали до раздевалки. Катались у нас многие, в том числе и на беговых коньках (конечно и я). Катались технично, этому способствовало и то, что с одной стороны катка стояли знакомые ребята и девчонки, и приходилось выкладываться, чтобы пустить пыль в глаза. Потом в раздевалке пили вкусный чай из громадного самовара, отдыхали, общались, как сейчас говорят.
Мотоцикл
Я всегда любил езду на мотоцикле, люблю до сих пор. В ней нет ничего общего с ездой на машине, где мало ощущаешь скорость. Езда на мотоцикле ближе к скачке на лошади, которую, кстати, я тоже очень любил. В обоих случаях ощущаешь, как тебе подвластна лошадь или мотоцикл. Ты как бы одно целое с ними – стоит лишь повернуть ручку газа или хлестнуть лошадь, как в лицо ударит упругий ветер, вокруг все мелькает. Ты напряжен и внимателен, постоянно готов к неожиданности; в общем, это спорт. На втором курсе института я закончил мотокурсы и был на седьмом небе. Приехал в Вольск, папа где-то в клубе достал мне на время мотоцикл, и я поехал «гонять» за город. Но скоро мое наслаждение кончилось, мотор заглох, и провозившись с ним часа полтора, я понурив голову, покатил его через весь город на базу. Второй мой выезд состоялся уже в 1947 году на мотоцикле «Цундапп», привезенном из Германии соседом по квартире. Я усадил на заднее сиденье