line/>
Продолжат жить в его потомках.
Астролог
Астролог уже час стоял и смотрел, как двое мужчин укладывали бревна и хворост вокруг трехметрового столба. Подняв глаза к небу, по которому плыли, медленно покачиваясь, темные облака, всмотрелся пристальным взглядом в их очертания, созданные ветром. Они станут немыми свидетелями того, что произойдет здесь через несколько часов. Облака. Он подумал, что когда-нибудь люди создадут лестницы такой длины, что по ним можно будет подняться и дотронуться до них рукой, войти внутрь густого тумана и, погружаясь, не видеть под собой землю, сплошь усеянную несправедливостью и насилием. Небольшое облако повисло над площадью, а другие, проплывая, касались его, оставляли на нём кусочки тумана, из которых выстраивалось идущее вверх сооружение. На земле и на небе одновременно готовились к Её появлению…
От дома к дому ходили солдаты, угрюмые и злые, с копьями в железных касках. Они стучали в окна и двери, заставляя выйти наружу испуганных людей и собраться на площади. По узким улочкам, ведущим к ней, двигался народ – женщины с детьми, седые скорбленные старцы и молодые мужчины. Астролог всматривался в их лица: усталые и безразличные, испуганные и подавленные, напряженные и злорадные. Про себя он называл их переносчиками жизни. Их предназначение – просто прожить определенное время, передав эстафету существования следующему поколению таких же как и они сами. Тяжелый быт только помогал селекции, оставляя в живых более сильных для будущего и избавляя человеческий род от слабых ветвей. Они каждый день вставали затемно и до позднего вечера, отдавая энергию тел ветру, в поте лица добывали хлеб насущный, тем самым выполняя свое главное предназначение – прожить. Течение существования, расписанное наперед – главное, успеть вырастить и не потерять детей, не погибнуть в многочисленных междоусобных стычках, не умереть от внезапной болезни. Все остальное лишь служило главной цели. Но сегодня они станут свидетелями того, что всколыхнет их скупой разум, взорвет изнутри кровь, наполнит страхом душу и злостью сердца. То, что отвлечет их мысли от бесцветной повседневности, отдав во власть безудержной дрожи тела, и лишний раз напомнит об их собственной уязвимости и беззащитности.
Он медленно передвигался по периметру площади, вскидывал время от времени голову наверх – серая пирамида облаков поднималась все выше и выше, уходя стрелой в небесную бесконечность. Вдруг представил, что когда все запылает, из облачной пирамиды сорвется гигантский поток воды, сметая все на своем пути и людей, и дома, и Её…
Рядом остановилась телега. Впереди сидел подросток лет тринадцати, за ним – седовласая старуха с крохотной девочкой на руках. Голова женщины была покрыта черным платком, закрывающим верхнюю часть её лица, и проходившим мимо приходилось наклоняться, чтобы заглянуть ей в глаза. Они шушукались между собой, тыкали в них своими грязными пальцами: женщины, осуждающе качая головами, мужчины, бросая злые угрюмые взгляды. Однако старуха сидела не шевелясь и невозмутимо, лишь изредка опускала взгляд на малышку, еще крепче прижимая ее к себе.
Неожиданно к ним подбежал карлик, начал плясать, привлекая к себе и к ним внимание толпы. Он дергал подростка за рукав, сыпал песок ему на голову.
– Исчадие Ада, – верещал карлик, звеня бубенцами. – Дети Сатаны!
И его стараниями все больше и больше людей обращали на них свои взоры, старались протиснуться поближе к телеге, плюнуть в лицо. Старуха повернула голову. Астролог увидел глубокие впадины глаз, иссушенные многодневными рыданиями и придавленные бессонными ночами.
– Отстань, ирод, без тебя горя хватает, – неслышными губами проронила она.
Но карлик не успокаивался, прыгал, подбегая к телеге с разных сторон и никто из рядом стоящих не решался угомонить его. Вдруг из-за угла появился монах с длинным посохом. Худощавый, седой, высокого роста он сразу выделился в толпе, смотрел на людишек сверху из под нависающего на брови капюшона. Остановился, взирая на происходящее. Некоторое время слушал выкрикивания карлика, а затем поднял посох и наотмашь опустил его на сутулую спину шалуна. Тот от неожиданности сжался. Старец приблизился к нему и, не обращая внимания на притихшую толпу, схватил его за ухо и поволок, стонущего и визжащего, за собой в сторону. Толпа, вдруг узрев в этом новое развлечение, переключилась на них и с криками одобрения провожала уходящего монаха, волокущего за собой опозоренного глупца.
Астролог всматривался в гоготавшие лица, узнавая в каждом безликое лицо толпы. Искусство управления ими – умение воздействовать на их природные инстинкты, стадное чувство жестокости и мести, жалости и повиновения, трусости и безрассудства. Каждый из них, от толпы отделенный, не знал бы, как себя вести в подобной ситуации. Он плакал бы и смеялся одновременно, гнобил и жалел, при этом оглядываясь по сторонам, ища взглядом хоть какое-то подтверждение своему поведению. И только вместе, подбадриваемые друг другом, они являли собой вершащую силу, верили в справедливость и правильность своих поступков в данный момент.
Поднялся