к Ладе отправился. Радовало одно: присутствие жены Вольги, Деваны, иначе бы Сварог точно сорвался. Вон как глазищами сверкает, но молчит.
Неподалеку, рядом с чашей ручья, в обнимку с Гамаюн сидел виновник переполоха и пил саке прямо из бутылки, а из другой подливал птице-женщине. От макушки до пояса было ее тело человеческим, лишь вместо рук красовались огромные крылья, а от пояса и ниже была она птицею с черно-синими перьями в цвет ее длинных волос, что вились крупными кольцами.
– Вот скажи мне. Ты – вещая птица? – Словен подхватил вторую бутылочку, что у его ног стояла, и щедро плеснул саке в чашечку Гамаюн.
– Вещая, – она ответила с грустью в голосе, наблюдая за его действиями.
– Ага, – Словен кивнул так, что хвост волос стегнул его по лопаткам, – и Судьбу ты предсказываешь. Верно?
Гамаюн недовольно поджала губы, укоризненно поглядывая на Словена, и процедила сквозь зубы:
– Я тебе не пророчица.
Младший брат даже и не подумал учитывать настроение одной из самых могущественных чудо-птиц – любимиц Сварога. Он сделал глоток из бутылочки и уточнил:
– А в чем отличие?
– В их случае бабка надвое сказала, гадают-сомневаются, а я знаю все и со всеми перепутьями выбора. – Она отхлебнула саке из чашечки и с интересом в нее заглянула. – А ничего так. Думала, дрянь иноземная. Ошибалась. Как, говоришь, называется? Нихон… как?
– Не важно, – Словен отмахнулся рукой, в которой держал бутылочку. – Ты мне лучше скажи, если ты все знаешь, то почему до сих пор твои слова не сбываются?
Гамаюн покачнулась, опираясь на Словена, и хмуро потребовала:
– Докажи.
– Да пожалуйста. Ты обещала, что сын Даны вернется, и где? – он развел руками, заметил Морока и завопил на всю поляну: – О! Братик! Присоединяйся! Сварога и Вольгу не зову, потому что им саке жены обещали оставить, да и не компанейские они. Иди сюда! Я тут с Гамаюн выясняю, почему ее слова оказались ветром в поле, а не пророчеством.
– И ничего подобного! – Гамаюн толкнула его в бок крылом. – Просто еще время не настало.
– Да сколько можно-то?! Уже одиннадцатая весна пошла! – Словен протянул птице бутылочку, и они дружно соединили ее с чашечкой, отхлебнули, и Словен продолжил: – Ну а моя вотчина где? Ты ж сама обещала!
– И ничего подобного. Я сказала, – она на миг наморщила красивый лоб, губки поджала, вверх глядючи, а потом воскликнула: – О! Вспомнила. Я сказала, что тебе переродиться надобно, а потом уж ты богом станешь.
– Да что ж это такое делается?! – на скулах Сварога играли желваки, кулаки сжимались. – Богом станет?! Нам только такого бога и не хватало! Локи да Словен – два сапога пара, оба левые. Не бывать этому!
Словен с тоской посмотрел на Сварога, но обратился к Гамаюн:
– И чего он злой такой? – и сразу выдвинул предположение: – А! Понял. Из-за того, что ему саке не досталось, так ему Лада заныкала бутылочку. Я ж и на его долю принес. Чего злиться-то?
Гамаюн