Иди пожалуйся на меня Пилар. У той от любви мужа синяки на лице, а на тебя разок прикрикнули, и всё, сразу в сопли. – Вито размахивает руками, едва не задевая чужие лица и плечи.
– Ты прав, – дрожащим голосом отвечает Андрес. Плечи сгорблены, дыхание прерывисто, но взгляд острее, чем вкус халапеньо. – Я больше не хочу быть твоим сыном.
– Что-о-о-о-о?! – Вито краснеет, белки глаз наливаются кровью, но от оплеухи Андрес лишь ловко уворачивается, пригибается и выносится вон из кухни.
Под звериный рёв задвигает дверь в комнату тяжёлым резным столом. Вытряхивает из огромной спортивной сумки наколенники, защитный шлем, бутылку с водой и аптечку, которая не раз выручала его на соревнованиях по скейтбордингу. Заполняет сумку футболками, бельём и парой джинсов. Осторожно закладывает готовые к отправке частички своей души, вздрагивает от каждого пинка в дверь. Сердце громко стучит, отдаётся барабанным боем в ушах, не давая Андресу услышать ни единого слова. Ни криков отца, ни слёзной мольбы матери. Застёгивает с характерным вжиком молнию. Вдыхает, как пловец перед прыжком.
Подходит к окну, распахивает его шире, ловко перекидывает одну ногу, вторую, вытягивает сумку, балансирует на узком подоконнике, смотрит вниз. Сумку бросать не решается, закидывает на плечо и быстро, привычными шагами спускается по увитой плющом стене. Плющом, который скрывает вбитые намертво колышки-подставки для ног и рук. Становится босыми ступнями на разогретую солнцем плитку. Делает глубокий вдох полной грудью.
Свобода.
5. Жизнь четвертая. Чуда
– Чудес не бывает! – сердито кричит семилетний мальчик, озлобленным львёнком зыркая на Синтию.
– Бывает! Мне тётушка Молли в прошлый четверг снежок подарила! Тогда ещё был август! – не менее громким криком отвечает тонюсенькая белокурая девочка.
– Да она его из холодильника достала, – упрямо продолжает отвергать любую магию и волшебство Бекс.
– Нет, не достала! Он бы растаял, пока тётушка Молли пришла на площадку. Не носит же она холодильник в кармане, – Синтия стоит на своём, пусть и тянет последнее предложение весьма задумчиво.
– А вдруг носит? – вклинивается в спор Тиа, дёргая себя за хвостик. – Она ведь достала тогда лошадку от карусели из кармана.
– Это был сухой лёд, а не снег, – с видом профессора доказывает Бекс. – И лошадь она не доставала, только парочку деталей.
– Это был самый настоящий снег! – Синтия топает ножкой и задирает нос повыше, как делает её мама, когда чем-то недовольна. – Лёд не бывает сухим, он влажный. Ты просто глупый!
– Дети, звонок уже прозвенел, рассаживайтесь по местам! – Миссис Лорнелли заходит в класс, бегло осматривая спорщиков. Да, она подслушивала, стоя под дверью, но не вмешивалась, не зная, что сказать. В её тридцать три верить в чудеса неловко и странно, но всё же…
– Миссис Лорнелли, скажите им, что чудес не бывает, – требует Бекс, не желая возвращаться за парту.
– Миссис Лорнелли, чудеса