половинку абрикоса.
– А вот мне нисколько, – жестко ответил Петр Петрович.
– Почему?
Дипломат долго молчал, ожидая, пока камердинер наполнит и его чашку горячим кофе, добавит туда сливки. Затем он растворил в чашке две десертных ложки меда, тщательно перемешал и попробовал. Напиток получился вкусным.
– Молодой хан крымский часто пренебрегал моими советами, – заговорил Веселитский. – Но у него самого нет ни воли, ни сил, чтобы держать ситуацию в стране под контролем. Теперь он перекладывает ответственность за случившееся на мои плечи. Государыня мною недовольна.
– Откуда вы знаете?
– Я получил высочайший указ о переводе из Крыма в Киев.
– Просто обстоятельства изменились.
– И что в них нового, по-вашему?
– Вы же сказали: Шахин-Гирей больше не может управлять государством.
– Да, – подтвердил Веселитский.
– Ныне это очевидно многим, – продолжала Анастасия. – Светлейший князь Потемкин получил несколько конфиденциальных посланий из Крыма. Их написали знатные, влиятельные представители «русской партии». Они тоже низко оценивают возможности правителя и выражают горячее желание немедленно передать Крымское ханство под скипетр Самодержицы Всероссийской. Согласитесь, предложение весьма заманчивое и интересное…
Петр Петрович слушал Аржанову внимательно. Бесспорно, она приехала сюда с какими-то особыми инструкциями секретной канцелярии Ее Величества, заметно отличающимися от тех, что были даны ему два года назад. Конечно, время идет. Кроме того, он – лицо официальное, дипломатическое. Он – всегда на виду, всегда рядом со светлейшим ханом. Может быть, от того крымско-татарские вельможи к нему и не обратились. Они не верили в его объективность. Но кто эти люди? Почему их письмам придали вдруг такое серьезное значение в Петербурге?
Анастасия уклонилась от прямого ответа. От Потемкина она знала, что на полуострове «много затруднений произошло от трактований политических господина Веселитского»[13]. Однако никто не уполномачивал ее рассказывать подобные вещи действительному статскому советнику. Ей предписывалось лишь встретиться с ним и с Шахин-Гиреем, рассмотреть их отношения хотя бы поверхностно и о том сообщить в столицу. Затем чрезвычайный посланник и полномочный министр, покидая Керчь, должен был передать Флоре адреса и выходы на своих наиболее надежных «конфидентов» в Гёзлёве, Ак-Мечети, Эски-Крыму и Карасу-базаре.
Дальше путь Анастасии лежал, причем – по морю, для большей быстроты передвижения и безопасности, именно – в Гёзлёве, на встречу с каймакамом, или главой тамошнего административного округа Абдулла-беем из рода Ширин. Это он конфиденциально писал губернатору Новороссийской и Азовской губерний, вице-президенту Военной коллегии и генерал-аншефу светлейшему князю Потемкину. Лично каймакама Аржанова не знала, но с его любимой сестрой Рабие встречалась, посетив