и даже сказала несколько приветливых фраз.
“Ранняя пташка”, – одобрила она появление Анюты.
Дальше было всё как всегда, прямо по улице, свернула на набережную, пошла вдоль реки, трогая легко шершавый и почему-то теплый гранит.
Солнце ещё было невысоко, и Анне показалось странным живое тепло от гранита.
Она остановилась и положила обе ладони на гранитное обрамление. И ей сразу не захотелось уходить. Она так и замерла, прислушиваясь, как тепло от камня заполняло все её пустоты, обещало что-то и успокаивало.
Аня смотрела на поднимающееся солнце и прижалась к граниту потеснее. Ей не хотелось уходить. Все дела, мнимые и немнимые, прыгнули разом за этот крепкий надежный гранит. И исчезли в Реке. Только чайки закричали громко, будто увидели сей процесс.
Анюта слушала их скандальный грай, и он казался ей дивным щебетом домашнего кенара.
Анюте стало так хорошо, даже грохот машин на набережной прекратил внезапно свое надоедливое существование.
Возле Ани вдруг остановился мужчина с удочками.
– Слышь, родная, ты пройди вперед. Это мое место нагретое.
Аня удивленно глянула на незнакомца и, слегка огорченная его вторжением, прошла вперед, довольно далеко.
Но каково было её удивление, когда дотронувшись опять до гранитной стенки, она почувствовала опять силу живого тепла. И как бы призыв – не уходи!
И Аня не ушла.
Она еще долго стояла у этого гранитного тепла, смотрела на реку, видела, как рыбак, прогнавший ее, вытащил какую-то чахлую рыбешку, которая блеснула на солнце, всем своим крохотным тельцем, будто прощаясь. Она и прощалась, судя по тому, как радовался рыбак, назад в реку он ее не отпустит.
Анюте на секунду опять стало грустно, но она прижалась покрепче к гранитному боку, чтобы не терялось тепло. Оно – всё для неё. Анюта это знала и чувствовала.
И еще она понимала, что нет у неё никакого хлеба. Чайки все летали у нее над головой, будто требуя от нее чего-то, и верили, что это она им даст.
Аня пришла в себя, быстро оценила, до какой булочной ей ближе и, погладив на прощание гранитный бок, побежала в булочную за хлебом для чаек.
Она уже готова была жить дальше, и с радостью думала еще и о том, что ничего такого не случилось, а сын доедет – и сразу позвонит ей, так приучен за все эти годы. А до вечера она много успеет сделать. Но вначале – купить хлеба.
Анюта провела еще раз по шершавости гранита. И поняла, что будет приходить сюда. Было только досадно, что раньше не открыла для себя эту странную силу. Силу камня. А он ведь был всегда рядом. Эта сила, нужно было только протянуть ладонь к её шершавости. Но всё было недосуг.
А вечером позвонил сын, и Анюта долго и подробно рассказывала ему о гранитном тепле, красоте и щербинках.
Сын долго и внимательно слушал её, и она могла себе представить, как снисходительно он улыбался. Наконец, он прервал её.
– Я там наушники забыл на диване… Осторожнее там…
Анюта пообещала. И впрямь, когда собирала постельное бельё, так обнаружила миниатюрные наушнички ярко