также сидела на качелях, ковыряя землю мыском ботинка. В руке она держала бежевый бумажный пакет, из которого торчала горловина винной бутылки.
– Кристин…
Я плюхнулся на соседнюю качель с облупившейся краской, тоже оттолкнувшись ногами от влажной земли. Она начала медленно покачиваться, поскрипывая от старости.
– Просто Крис, – отозвалась она. – Ненавижу имя Кристина.
– Ладно, Крис… – согласно отозвался я. – Мне жаль. Ну, Тасю. Мы учились вместе.
– Тоже из консерватории? – она хмыкнула так, словно я должен был испытывать за это вину. – Нормально так. На каком направлении?
– Академический вокал.
– Прикольно, я на фортепианный пыталась поступить. Пролетела. Будешь?
Она протянула мне бутылку. Я не знал, что в ней, но все равно перехватил поудобнее теплыми пальцами, а потом сделал глоток. Дешевое вино, напоминавшее портвейн три семерки, тут же ударило в голову, а корень языка опалило неприятной горечью. И как она только это пьет? Забрав бутылку, Крис сделала несколько жадных глотков. Короткие пряди темных волосы выбились из хвостика и теперь обрамляли ее вытянутое, строгое лицо, касаясь волевого подбородка.
– Говорят, сюда тяжело поступить. Но я из Московской перевелся. Всего месяц учусь.
– Дурак что ли? Московскую консерваторию на эту морскую деревню поменял?
Я сцепил зубы.
– Были обстоятельства, – процедил я. – Не твое дело.
– У, не кипятись, – Крис рассмеялась и опять сунула мне бутылку в руки. Я глотнул скорее по инерции, нежели от желания выпить дрянного вина. – Не мое, не мое. Я даже не знала, что у Виталика есть сын.
– А кто он тебе?
– Не твое дело, – легко отбрила меня Крис, забрав бутылку.
Я раскачался чуть сильнее, и теперь ветер уже пробирался мне под незастегнутую куртку, слегка задувал в уши, но голос Кристины я все равно слышал. Она напевала под нос песню Цоя, совершенно не попадая в ноты – не удивительно, что ее не взяли в консерваторию. Хотя в ее низком, бархатистом тембре все равно был шарм.
– Я тоже не верю в несчастный случай, – серьезно сказал я. – Вот вообще. Ты знаешь, что уже пять студентов консерватории погибло?
Крис присвистнула.
– И че, прям все с одного факультета?
– Не знаю… – я растерялся. – Об этом не спрашивал. Я мало кого знаю, за месяц как-то не обвыкся.
Она допила вино, а потом перевернула бутылку и вытрясла на землю оставшиеся в стекле капли. От алкоголя она расслабилась, ее лицо уже не было таким напряженным и злым. Крис теперь казалась спокойной, но опечаленной. И вино явно развязывало ей язык.
– Я с ней даже не общалась. Тася – дочь отца от второго брака, мы почти не виделись. Его женушка запрещала нам общаться, – Крис горько усмехнулась. – Но все равно жаль. Потеряла что-то родное. Все-таки сестра.
Я слушал молча, изредка кивая не в такт, но Кристина этого не замечала. Совсем стемнело, и мне показалось, что время уже перевалило за