до пирамид,
От Скотта до Пири; по шару
Земному я шёл и шагал,
И вот оно – золото детства:
Где космос пронзает игла
Над зданием Адмиралтейства!
5 ВЕРШИН
Когда сознанье стиснет зга,
Дыханию – не хватит горла, —
В чужих заботливых глазах
Быть – только строчкой протокола.
Кому – еды, кому – воды,
А кто-то бережно, с запасом;
Но я-то о другом: вот ты —
Не чувствуешь сердечной спазмы?!
А солнце хлещет через край,
Такой бы день – да прямо в лето!
Игра? Отчасти, да, игра,
Но ты ведь – даже не про это…
На каждом вздохе – вверх иль вниз,
Пятки то в камни, то в болото.
Потом – не надо, не винись,
Потом сойдёт вся позолота,
Всё станет буднично; плечом
Ощупав пустоту бескрылья:
Есть пять минут, так, бишь, о чём
Мы в прошлом не поговорили?
Но пять минут – не пять вершин,
Хотя, на самом деле, сколько —
Когда проносится вся жизнь
На спуске корневато-скользком,
Когда, забыв себя жалеть
В дуэли воли и амбиций, —
Или листвой в болото лечь,
Иль над скалой взлететь, как птица.
Но эта алчная душа,
Что вывернута наизнанку,
Она как сквозь песок ушла,
Оставив символу и знаку
Целенье нежных, ножевых
Ран…
Что ж, прощай на полсеместра.
А коль вдруг спросишь:
кто же вы? —
Я? Пятьдесят восьмое место.
МЕТЕОРИТ
Летит, летит метеорит —
Как будто слон в цель;
Метеорит горит, горит —
Второе солнце.
Но вот раздался взрыв и звон —
Предел полёта,
И рушится небесный слон
В снега-болота.
Он странствовал мильоны лет
В хвосте кометы,
Прорезав жёлто-рыжий след
Земной зиме в тыл.
Вцепившись в материнский хвост
(Малыш – в халатик),
Он видел и рожденье звёзд,
И смерть галактик.
Он сам – дробился на куски,
Вскипал и таял,
Он изнывал – то от тоски,
То от скитанья.
Зря, выходило, он хандрит —
И снова рос он,
В нём что ни камень, то хондрит —
Прошит морозом:
Близ абсолютного нуля
Хранящий вечность.
Но на пути его Земля —
И человечки!
Он падает, сжигая лёд
И плавя камень, —
Какой законченный полёт
По-над веками!
Метеорит – короче б путь —
Наверно был бы,
Успев себя в снега воткнуть,
Всё той же глыбой.
Но он рванулся, осмелев,
Не понарошку! —
И вот