правой стороны. Белая рубашка. Золотые часы. Чёрные брюки и блестящие лакированные ботинки. Именно в таком порядке мой взор считывает облик и внешний вид. Глаза сознательно обходят стороной лицо, ведь оно может меня погубить. Пять недель, двенадцать часов и пять минут. Вот сколько времени прошло с нашей последней ночи. Я не считала, но моё сердце справилось с этим и без меня.
– Сядь в машину, Моника.
Райан Андерсон едва договаривает это, как я тут же поднимаю свой взгляд и обнаруживаю им человека, который нисколько не изменился. Приказной тон, выражение собственничества в глазах, ожидание немедленного подчинения. Всё это мне хорошо знакомо, и в глубине души я почти смеюсь над собой. Над своими мыслями, что, может быть, он плохо спит, страдает от бессонницы и тоже видит меня во снах, когда всё-таки засыпает. Я опасалась увидеть тёмные круги или даже мешки, но ничто в нём не выдаёт того, что ему, возможно, меня не хватало. Он здесь исключительно из-за разговора, свидетелем которого стал, в ходе чего тот оказался наилучшим напоминанием об уязвлённом эго. Помимо этого, у Райана Андерсона больше нет ни единой причины поджидать меня на улице. Его просто никогда не бросали первым.
– Зачем мне это делать?
– Я хочу поговорить.
– Ты не скажешь мне ничего нового.
– Чёрт побери, Моника, просто сядь в эту грёбаную машину, – а потом Райан Андерсон вдруг… преображается. Так, будто и не использовал не совсем цензурные выражения всего несколько секунд тому назад. Совершенно тихие и мягко произносимые слова абсолютно застают меня врасплох. Я и не думала, что он вообще их знает. – Пожалуйста. Я очень тебя прошу.
Я оставляю сумку с продуктами на лестничных ступеньках. Медленно иду к машине, но всё-таки оказываюсь внутри после того, как Андерсон сдвигается на сидении, освобождая мне место. Охранник закрывает за мной дверь, и мы остаёмся один на один. Водитель тоже находится снаружи автомобиля. Только с левой его стороны. Кожаное покрытие приятно холодит мне хожу. Я думаю обо всех этих вещах, лишь бы отвлечь себя от того факта, как легко и относительно быстро я снова сделала то, что мне было сказано. Вероятно, единственный способ хоть как-то сохранить контроль над ситуацией – это перестать наконец молчать. Дать понять, что я не собираюсь сидеть тут в полной тишине неизвестно какое количество времени. Если человеку есть что сказать, и при этом он, я уверена, мастерски владеет словом после сотен деловых переговоров, то зачем оттягивать? А если нет, это и тем более бессмысленно. Просто смотреть на меня так, словно я ничего не чувствую и не ощущаю соответствующий взгляд на своих обнажённых коленках. От него буквально перехватывает дыхание, и я не знаю, куда деть собственные руки.
– Чего ты хочешь, Райан? – спрашиваю я, водя пальцами по сумке. Мне хочется исчезнуть… Остаться. Услышать что-то светлое. Или же не знать вообще ничего.
– Ты думала о том, как он тебя трахает?
– Нет, – я не тружусь