фоне иоттабайтного белого шума известных системе банальностей время от времени происходили совершенно невообразимые вспышки уникальной информации – и порождали её человеческие мозги. Впрочем, не только человеческие: в эти времена мыслительные системы начали применять для контакта с животными, грибами и растениями. Люди давно получали их сигналы, не обладая способностью к полноценному пониманию, но система искусственного интеллекта, не обремененная на протяжении миллионов лет выработкой обособленного и засекреченного от других видов языка, относительно быстро переваривала любые сигналы, и постепенно исследователи обзаводились инструментарием для коммуникации с окружающей средой, пока до конца не объяснённой, но уже неоспоримо-осуществляемой на более глубоко-интеллектуальном уровне. Учёные, заручившись поддержкой искусственного интеллекта, выдвинули версию о том, что люди, как и другие живые существа, являются своего рода приёмниками для информации, способными производить над ней дальнейшие манипуляции, – вычислять Вселенную. Вопрос о свободе воли, как и вопрос об источнике информации волновал искусственный интеллект, наверное, даже больше, чем самих людей, но система решительно не могла выдвинуть никакой версии происхождения уникальных идей, которую нельзя было бы оклеймить печатью метафизичности.
От мурлычущего по мозгу джаза на коже Любчика заплясали мурашки удовольствия. Система знала, как угодить, – он довольно закачал плечами и бедрами и, подкивывая головой на каждый шаг, направился к переходу между огромными крио-цехами. Внезапно, словно огорошенный, он замер с лицом, отображающим таинство некого понимания. Музыка приостановилась. Пытаясь всеми силами осознать, что же именно такое пришло в голову, Любомир уже направлялся обратно к рабочей админской лаборатории. Торопливость и пугающая дрожь от предвкушения чего-то запретного мешала прокрутить мысль до конца, но он сумел ухватиться за неё, прищурясь левым глазом и нащупав перед лицом одному ему ведомые фигуры. Подойдя к доске для записей, служащей для аналоговой визуализации мыслей, он стал чертить схему и делать пометки в коде, из которых следовало, что есть теоретическая возможность обхода системы безопасности в крио-соединении с виртуальной реальностью таким образом, что можно не только избежать заимствования системой трети мощности собственного мозга, но и установить только односторонний доступ с ней, не делясь данными. Терялась бы часть функционала, но при этом, теоретически, пользователь, оставался бы частным лицом внутри системы, представлявшей из себя виртуальный человеческий улей и бескрайний архив. “Конечно, система мгновенно это распознает, но что она сможет сделать, если произвести безопасное подключение с правами администратора, ведущего технические работы?”
Любопытство Любчика толкало его вперёд с такой силой, что он уже успел найти глазами ближайшую свободную крио-камеру, казавшуюся ему почему-то