то время, когда я… с нею познакомился, ей было уже лет 45, но она была здорова, весела и не отказывалась ни от каких удовольствий и на вечерах, как говорится, плясала до упаду. В манерах ее проглядывало ухарство – принадлежность всех кавалеристов того времени. В отставном гусарском мундире или в черном фраке она страшно стучала каблуками в мазурке, лихо становилась на колено и выделывала всякие другие штучки во вкусе лучших танцоров Александровской эпохи…».
Мазурка действительно была очень модным танцем на балах начала XIX века.
Об этом сообщает и Д. В. Давыдов: «В 1804 году судьба, управляющая людьми, или люди, направляющие ее ударами, принудили повесу нашего выйти в Белорусский гусарский полк… Молодой гусарский ротмистр закрутил усы, покачнул кивер на ухо, затянулся, натянулся и пустился плясать мазурку до упаду».
Но есть одно занятие, которому Дурову научил ее отец и которое оказало самое решительное влияние на ее необычный поступок. Это – верховая езда. Хотел того или нет, однако Андрей Васильевич сам подготовил дочь к армейской карьере, объяснив ей правила строевой езды, позволив пользоваться не женским, а мужским седлом, подарив купленного им жеребца по кличке Алкид. Объезжен он был плохо, по характеру зол и нетерпелив, но Надежда употребила все старания, чтобы приручить это животное. Замысел удался, и Алкид сделался единственным другом русской амазонки:
«Я побежала к Алкиду, обняла его шею, положила голову на гриву, и ручьи слез брызгами скатывались с нее к его копытам. Добрая лошадь круто поворачивала голову свою, чтоб приблизить морду к моему лицу; она нюхала меня с каким-то беспокойством, била копытом в землю, опять приставляла морду свою к моей голове и трогала верхнею губою мои волосы и щеки; ржала тихонько и наконец стала лизать мне все лицо!.. Видимое беспокойство моего коня, моего будущего товарища, утишило печаль мою, я перестала плакать и стала ласкать и гладить Алкида, целовать его морду и говорить с ним, как то я делала с первого дня, как только батюшка купил его».
Надежда Андреевна называет Алкида «черкесским жеребцом». Иногда встречается и другое написание этого слова: «черкасские лошади». По некоторым данным, эта порода была широко распространена на Украине, на юге России (Новороссийская губерния), на Кавказе в XVIII–XIX вв. Она возникла в процессе многовекового скрещивания местных южнорусских пород с восточными лошадьми, которых добывали в военных походах в Турцию украинские и русские казаки. В XIX веке поголовье черкесских лошадей было весьма значительным. Их выращивали на конных заводах в Херсонской и Таврической губерниях, на Кубани для пополнения конского состава русской легкой кавалерии (гусарские, уланские и казачьи полки). В начале XX века эта порода как самостоятельная уже исчезла.
Но представить себе, как выглядел Алкид, верный спутник «кавалерист-девицы», можно по описанию специалистов-коневодов, видевших последних черкесских лошадей в 1920–1925 гг. (Гуревич Д. Я., Рогалев Г. Т. Словарь-справочник по коневодству и конному