тем самым красно-белым ковром, и никакие стилистически чуждые предметы вроде пистолета «ТТ» не закрывали мне затейливый узор из персидских огурцов. Выходит, убийца проник в дом среди бела дня? Поразительная дерзость!
Позади нас в снегу шумно заворочался Семендяев. Восстав из сугроба, он нетвердой походкой приблизился к нам, заглянул за поленницу и выдохнул:
– Е-мое!
– Вы его знаете? – спросил Анатолий.
– Нет! А кто это? – поинтересовался Семендяев.
– Второй труп, – сказал Колян.
Я толкнула его локтем в бок. Чего глупости говорить? Мужняя реплика ничего не проясняла, разве что демонстрировала хороший навык Коляна к устному счету.
– Так, – сказал Анатолий и остро огляделся: – А кто ж у нас теперь за старшего? По идее, Вадим Иванович. Надо его позвать, пусть будет в курсе.
Примороженный Тараскин при виде второго трупа неожиданно ожил, сделал большие глаза и громко произнес:
– Е! – тут он покосился на меня и закончил, как Семендяев:
– Мое!
– Знаете его? – спросил Анатолий.
– Не припоминаю, – как-то уклончиво ответил Вадим. – Надо бы забрать у него оружие.
– Не волнуйтесь, он больше не будет стрелять, – с нервным смешком успокоил его Колян.
– Лучше ничего не трогать, пусть менты сами все посмотрят, – сказал Анатолий.
– А будут менты? – вполголоса спросила я у мужа.
– Обещали быть парни из охраны туркомплекса, – ответил он. – А опергруппа из райцентра приедет только утром.
– Фиг она приедет, пока перевал не расчистят! – сердито возразил Анатолий. – Столько снега навалило, что ни к нам проехать, ни от нас выехать, это я вам, как местный житель, совершенно точно говорю, уже не в первый раз такая петрушка.
– Так мы, выходит, тут застряли? – смекнула я. – Весело!
Веселья, конечно, больше не было никакого. Праздничную иллюминацию, которая в сложившейся ситуации была неуместна, погасили, музыку выключили. Бесполезно сгорела куча дров в мангале, который хотели задействовать еще разок, даже мясо для второй партии шашлыка замариновали.
Не усидев дома, прибежала Ирка. Она чудесным образом уложила спать Масяню, снулую Зинулю оставила на Дину, а апатичную Катерину привела с собой. Я хотела отругать подружку за то, что она притащила Катьку, но оказалось, что смысл в этом был. Увидев самоубийцу, молчальница Катерина обрела дар речи. Сказала она немного, всего пару раз повторила: «Нет! Нет!», но зато с большим чувством. Анатолий воззрился на Катерину с новым интересом и открыл рот. Полагаю, он хотел задать Катьке дежурный вопрос: знает ли она этого типа, но не успел. Тараскин, который при виде неожиданного оживления молодой супруги скривился, словно укусил лимон, с размаху отвесил ей звонкую оплеуху. После чего с разинутым ртом остался стоять не только Анатолий, а все мы. Катька, сверкнув глазами, влепила супругу ответную сочную пощечину, схватилась за щеку и убежала в дом. Вадим, не обращая внимания на взгляды окружающих, ушел за ней.
Мы с Иркой переглянулись.