семенами тучными и свежими. Как снег, благотворный прозябанию, пали на нее Средние Времена – века варварства, тьмы нравственной, хлада и оцепенения общественной жизни, под которыми таились первенцы новой весны человечества. Таким образом, цепь бытия, соединявшая мир Древний и мир Новый, не была разорвана; вследствие этого там, где древле все цвело и зеленело, должно было прежде других стран возникнуть и процвесть новым злакам.
Где сосредоточивался и развивался мир Древний? На западе и юге Европы. Если бы надобно было одной резкой чертой обозначить древнюю Европейскую Историю, мы ее назвали бы историей Рима. Собственно, вся древняя История нашей части света, в отношении к Истории новой, заключается в двух событиях: возвышении и падении Римского государства. Оно отодвинуло и сжало своими заветными границами остальных обитателей Европы, и поэтому с его разрушением долженствовало быть противному действию: так и было. Обломки Рима явились как бы островами среди океана варваров, Араратами, на которых останавливались ковчеги бродящих народов, и вновь заселялись древние страны, пока воды, разделявшие их с новыми, не слились в свой предел.
Не такова была судьба русских земель. Океан безвестный скрывал все Закарпатские страны от древних, и только гроза волн его страшила по временам Древнюю Европу диким народонаселением этих стран. Буря, возмутившая древние народы Европы, извергла в среду их обитателей Скифии, и народы, переходившие через Скифию. Тогда все пространство земель, именовавшееся некогда Гиперборейским, Скифским, Сарматским, можно было уподобить стране, с которой слились воды морей, земле, уже видимой, но не устроенной, для которой суббота успокоения отодвинулась от Европейской многими веками.
Вот главное различие Истории русских земель от истории южных и западных земель Европейских. Когда на юге и западе Европы варвары уже гордились именем римлян, устраивались общества гражданские и политические, на скифских степях и в дремучих сарматских лесах кочевали и постоянно жили орды азийские: хазары, булгары, угры; прозябали первородцы Европы, финны; обитали дикие племена славян и небольшие, смешанные из этих разных племен, народы, но не было зародыша единого общественного образования.
В таком состоянии находились эти земли, когда скандинавские пришельцы явились у юго-восточных берегов Балтийского моря, проникли в скифские леса, наложили иго рабства на славян и финнов, срубили городки для своего пребывания, открыли сообщения между Балтийским и Черным морями, рассыпали золото греческое от Дуная до Невы и на мечах положили начало общественного быта.
Но не так ли было и в Европе? Те же, германского и скандинавского происхождения, народы, одинаковой степени образования, духа и религии, пришли на Ильмень, Днепр и на Луару, Тибр и Гвадалквивир; одинаково и дикие славяне, и просвещенные римляне сделались их рабами. Бесспорно, но по разнице того, что было древле, прежде их, от одинаковых событий явились различные следствия.
В