Я даже залюбовался, но прагматик Ракитин не дал мне получить эстетическое удовольствие.
– Я бы этих «мазюликов» – на пятнадцать суток с принудительной трудотерапией…
– Это искусство, Олежек, чтоб ты знал!
– Вандализм. В лучшем случае!..
– Это от предков, капитан. Эстафета поколений: наскальные рисунки – фрески – панно – граффити.
– Питекантропы космического века!
– Pourquoi pas?[18] Кто-то ведь должен напоминать, как все было?
Мы остановились перед дверью квартиры 47, обитой потертым коричневым дерматином. Кнопка звонка свободно болталась на электропроводе. Ракитин аккуратно придержал ее и нажал. Очень тихо и одиноко за дверью пискнула короткая трель. И все. Никакого движения, ни малейшего шума внутри.
– Что будем делать? – задал я резонный вопрос.
– Входить.
Признаться, такой ответ из уст представителя закона меня обескуражил.
– Ты же это не всерьез, Олежек? У тебя ведь нет ордера!
– Забыл выписать. Извини. – Он примерился и одним точным ударом ноги выбил хлипкий замок. – Запиши: при осмотре входной двери выявлены следы грубого взлома.
– Надеюсь, стрелять ты не будешь? – Я заглянул в квартиру через его плечо. – По-моему, никого нет дома…
– По-моему, тоже.
Мы прошли крохотную прихожую и очутились в единственной комнате, достаточно большой, но жутко захламленной.
– Что-то непохоже это на жилище ученого, – пробормотал я, озирая царивший кавардак.
– Это похоже на обыск, – спокойно сказал Ракитин, перешагивая через валявшийся у порога раскрытый чемодан. – Причем неумелый, – резюмировал он.
Я же уставился на чемодан. Он был абсолютно новый, даже ярлычок на ручке сохранился. И он был совершенно пуст, если не считать одинокого носового платка, торчавшего из внутреннего кармашка на крышке.
– Как, по-твоему, Олежек, если человек собрался уезжать и купил по такому случаю чемодан, насколько вероятно то, что он уедет без обновы?
– Его могли попросить не брать чемодан. Очень попросить…
– Значит, ты считаешь, что на квартиру был совершен налет?
– Нет, твой Урманов просто искал любимую запонку! – Ракитин подошел к распахнутому секретеру и принялся быстро перебирать немногочисленные рассыпанные бумажки.
– Но это же очевидно! – воодушевился я. – Урманов каким-то образом узнал о готовящемся ограблении, может даже, преступники обратились к нему с просьбой поспособствовать за мзду изъятию раритетов. Но как истинный ученый Антон Урманов отверг гнусное предложение и решил спасти ценные реликвии, унес их домой. Злодеи явились в музей, усыпили сторожа, отключили сигнализацию, пробрались в зал… А предметы-то тю-тю! Исчезли! Тогда они вспоминают об Урманове…
– Браво, Холмс! – хищно улыбнулся Олег. – Похоже, все так и было. Только Урманов ни от чего не отказывался! Он действительно сам совершил ограбление, принес реликвии домой, и вот здесь-то