конкурс. Поэтому после школы я снова взял документы и направился в институт. К счастью или к сожалению, на этот раз я не встретил Макс ни у дома, ни у института. Я прошёл в прохладный холл храма науки, уверенно поднялся на второй этаж и зашёл в кабинет, где принимали документы. Мне выдали бланк заявления, и я прошёл к свободному столу и сел заполнять.
Сначала всё шло хорошо: фамилия, имя, отчество, паспортные данные, прочие официальные сведения. С некоторой напряжённостью, практически слыша скептические комментарии Макс в своей голове, указал я и планируемое направление обучения: «Прикладная информатика в экономике». Потом вдруг вылез совершенно странный блок с пометкой о необязательности заполнения, направленный, как следовало из описания, на выявление будущих высокоперспективных студентов. Наверно, вопросы этого блока не вызывали у большинства абитуриентов особого интереса и уж точно не должны были ошарашивать. Но я так и замер с ручкой в руках. «Что представляет для вас наибольший интерес в выбранном направлении?», «Вы посвящаете свободное время занятиям по выбранному вами направлению? Каким занятиям вы посвящаете время?», «Каким вы видите будущее выбранного вами направления?» – это что ещё за творческое эссе на профориентацию?! У меня возникло ощущение, что меня пытаются отговорить. Конечно, я не испытывал никакого интереса к программированию и уж точно не собирался тратить на него своё свободное время. Это ведь просто будущая работа! Работа для зарабатывания на жизнь. Но потом я понял, что таким образом институт просто пытался сразу уменьшить количество будущих выпускников, которые не будут работать по специальности, и улучшить таким образом свои формальные показатели, а заодно выявить тех, на кого имеет смысл тратить все силы и время. Эти вопросы не должны были вызывать негодования. У меня они вызвали его лишь потому, что я сам противился своему внутреннему голосу. Отвечай я на аналогичные вопросы в Школе искусств Сантьяго, я мог бы написать много и увлечённо. Что ж, этот блок не был обязательным, и, с чистой совестью пропустив его, я подписался под заявлением и отдал его представителю приёмной комиссии. Тот отксерокопировал мои документы и отпустил восвояси.
Вернувшись домой, я пообедал и сел рисовать. Недавно в моём воображении родился интересный пейзаж с поясом астероидов, озарённым далёкой звездой – его-то я и решил воплотить в жизнь.
Через полчаса натужной работы – никогда ещё мне не рисовалось так тяжело – я почувствовал неладное: в воображении всё было красиво – первые же штрихи на бумаге выглядели уродливо. Убедив себя, что к завершению работы всё будет смотреться совершенно иначе, я продолжил трудиться. Дело шло из рук вон плохо. Ни о каком удовольствии от процесса и говорить не приходилось – мне просто нужно было хотя бы завершить работу. Через три мучительных часа я схватил лист и разорвал его в клочья: это было редкостное уродство, худшее из всего, что я когда-либо создавал. Да я в детстве рисовал красивее! Отдельное отвращение