перевоплощение и немного полетать, представляло собой углубление в скалах с отвесной стороны. Такие обычно называли орлиной полкой.
С тропинки перешеек, уводивший на полку, был едва заметен – его перекрывала покосившаяся глыба. В тёплое время года пушистые колтуны трав обильно усеивали кряжистую возвышенность, начисто лишая возможности рассмотреть проход. С приходом же холодов, когда некоторые секреты становились заметнее наблюдательному глазу, пропадали желающие мерзнуть на холодном ветру.
Осилив скользкий спуск на полку, мы бросили вещи, чтобы немного передохнуть и насладиться впечатляющим зрелищем. Солнце только показало круглый бок из-за пик, щедро мазнув огненной кистью сереющий после ночи пейзаж. Горная гряда в отдалении вспыхнула оранжево-красным маревом.
Отсюда открывался чудесный вид на ущелье. Академия осталась позади, далеко внизу и была не видна. Перед глазами возвышались зубастые горы, не снимавшие снежных шапок круглый год. Левее виднелась река, змеившаяся по хребтам и долам. Она пересекала нагорья поперёк, до самого озера у подножия замка, и так же легко, развернув шумные воды, уносилась дальше на юг.
– Мне не терпится распахнуть над этим великолепием крылья! – не тая упоения красотой, произнесла я, легко сбросив туфли и схватившись за пуговицы платья.
Филипп поспешно отвернулся.
– Надеюсь, ты не забудешься и не улетишь слишком далеко, – произнёс он будто шутя, но я уловила скрытые нотки волнения в голосе.
Я уже сбросила одежду и собиралась надеть на себя ожерелье. Помедлила, отложила украшение в сторону и подобралась к Филиппу сзади. Крепко обхватила руками, прижавшись со спины.
– Марта! – вздрогнул он и смирно замер, понимая, что извернуться из моих объятий будет не с руки, ведь тогда он может увидеть мою наготу.
– Я не забудусь. Они, – мотнула я головой в сторону гор, – и вполовину не так прекрасны, как ты.
Я поцеловала его в щёку, довольная, что одинаковый рост позволяет мне дотянуться. Отпрянула, надела ожерелье и взмыла в воздух, оглушительно прокричав уже вороницей.
Невероятные ощущения захлестнули меня с головой! Я скользила вдоль ровных скатов ветра, перетекавших один в другой, менявшихся, встававших дыбом; вела крылом и падала вниз на следующую плоскость, а после давала себя подхватить внезапным порывам, чтобы унестись ввысь.
С невероятной быстротой ветер увлекал вперёд, позволяя увидеть громаду тысячелетних великанов под самым клювом. Я пролетела над пиками, касаясь снега крылом, и рухнула сорвавшимся с высоты осколком в стремнину, заглядывая туда, куда не ступала нога человека, снова оглушительно каркнула, сотрясая эхом вершины.
Я чувствовала, будто купаюсь в солнце, пока ветер нежно перебирает мои перья, давая почувствовать единое дыхание мира.
Ястребов и орлов я не боялась. Как и Филипп до меня, я оказалась крупнее обычной птицы и всё так же ощущала подвластную мне стихию. Стоило хищникам немного приблизиться, я слегка подпалила