будущий Ноев ковчег,
И все живое на этой планете.
Как простить ему смерть и забвение?
Люди-то смогут воскреснуть потом!
Твари земные за малым исключением
В будущей жизни останутся за бортом.
С той поры всякое дыхание вокруг
Враждебно друг другу и синеве.
Полюбить и тем разорвать этот круг.
У Бога все живы по библейской главе.
Алмазная вера
Океаном об камни надрывается сердце,
Мысли витают птицами в облаках.
Возьми мой ветер, чтобы опереться,
Возьми звезды вести впотьмах.
Слово живёт в звуке услышанном,
Свобода в сказанном слове своём.
Молчать солнцем, ласкающим крыши,
Звучать музыкой под хрустальным дождем.
В небо влечёт энергия Божьего дара,
Колесо дней вращается в лепоте и во зле.
Остаётся покой после жизни пожара,
Вдохновение полёта в опаленном крыле.
В тебе, как и в другом, вижу Единого Бога,
Ты одна возвращаешь меня к Нему.
Напрасно змеится земная дорога,
Алмазная вера рассечет предрассветную тьму.
Молитва
На сон грядущий, как на смерть,
На ложе, как во гроб,
Молю, храни земную круговерть
От превращения в окоп.
От сна восстав, не мало удивлюсь
За что мне этот дар?
И в радость жизни облекусь,
Как млад и стар.
В час шестой и в час девятый
Отца на помощь призову.
Своими беззаконьями распятый
Пропадаю наяву.
На сон грядущий, как на смерть,
На ложе, как во гроб,
Молю, храни земную круговерть
От превращения в окоп.
Подражание переводам
Простуженный лес в ненастные дни,
Мечтает о теплом шарфе.
В листьях палых погасли огни
На пожухлой траве.
Он ненавидит вещие сны,
Где холодеет река в рукаве.
В царстве ледяной тишины,
Река все поет в его голове.
И смотрит с другой стороны,
Обвиняя лес в колдовстве:
Заклинания ветра слышны,
Шипящие в яркой листве.
Вода и древо в плену без вины,
Пока лев не проснется во льве.
Не сами морозы страшны,
А хмарь, повисшая на синеве.
От весны до бабьего лета
В райский сад преображается лес.
Он мирно спит до рассвета,
В его снах чудеса из чудес.
В третий день в сиянии света
Сад появился (а значит воскрес)
За день до небесного дуэта,
До всех тварей от земли до небес.
Когда нарушитель запрета,
Обвинивший Бога, из рая исчез,
Вместо Адама-поэта,
Без райским миром завладел "дантес".
Четыре по три куплета
Пророчат концовку всех пьес.
Вода и древо