объяснил он.
– Чего? Ты откуда, парень? – Галицкого, задумчивого и тихого после знакомства с высотницей, «расклинило». Ячек ответил гордо:
– Я из Гомеля. Беролуссия. Слыдал, похи?
Галицкий и Кирьянов переглянулись, подмигивая. Юра, постоянный автор сценариев и монологов для КВНа, тоже оценил способности Миши. Надо же, как просто – переставляй в словах буквы и слоги, и одним только этим заставляй народ хохотать.
– Это ты щас как бульбаш говоришь или как поляк? – уточнил Гена.
Ячек уверенно кивнул:
– Это я как русский.
– Да?! – волейболист напряг лоб.
– В переводе это «слыхал, поди?» – помог Галицкий. – Да, нелегко тебе, – посочувствовал он Ячеку.
– Не, ле мегко, – Миша переводил взгляд с волейболиста на десятиборца, – с дества ныло всё бормально, а в школе началось. И цирфы, и буквы пистал сать назинанку. – Он говорил грустным тоном, а народ вокруг него стонал от смеха, расшифровывая лишь половину из сказанного и сразу переводя оговорки в афоризмы.
– Ой, не могу: пистал сать – это же самому можно обосса…, – от взглядов ребят Гена осёкся на полуслове и прикрыл рот ладонью. Извиняясь, он смеялся, не сдерживаясь. – Простите, девочки. Но ты, Юрок, сам видишь – не болезнь, а ржачка одна. Слышь, Мячик, ты на какую кафедру поступаешь?
– Акробастики и гимнатики. Гурпа оди-нодин, – совсем смущённый, гимнаст старался говорить серьёзно, но шквал ржания обрушивался на него, сбивая с толку. Народ на траве лежал в коликах.
– Ой, не могу! Это же просто находка, а не пацан! Как ты сказал: акронастики и гимнобатики? – Гена хохотал громче всех. – Ну всё, старики. Раз он − наш, фора в КВНе перед «педагогами» нам теперь обеспечена. – Савченко любил конкурсы юмора и смеха, хотя участвовать в них ленился. Игра ведь − дело серьёзное, её просто так не бросишь, а делать что-то постоянно казалось Гене скучным. Николина, расслышавшая издалека последние слова Ячека, тоже засмеялась. Даже кукса Кашина улыбалась. Впрочем, этой на руку было, что соперница не может настроиться.
– Э, э, народ, а ну успокоились! – Михайлов, сам посмеиваясь, попытался навести в секторе порядок. – А ты, Мячик, или как там тебя, лучше пока помолчи. А то и вправду цирк получается вместо экзамена по спецухе. Николина, готова?
Лена кивнула.
– Давай! – Михайлов отошёл к столику с протоколом соревнований и взял в руки два флажка: белый и красный. Лена медленно начала разбег. Из-за шипов разной длины разбег вышел рваным, быстрым, и планка, при выходе с дуги, оказалась совсем близко. Резко укоротив предпоследний шаг, Николина сильно напрыгнула на толчковую ногу и пружиной взлетела над ямой. Прыгунью с силой выбросило наверх, и, чтобы не завалиться, ей не оставалось ничего другого, как сгруппироваться и завершить прыжок не классическим «фосбери-флоп», а новичковым «горшком». Но высота была взята, а прыжок, даже такой корявый, вызвал аплодисменты зрителей.
– Засчитано! – Белый флажок в руках Михайлова взмыл вверх. Но не прошло и трёх секунд, как планка повернулась и упала.
– Нечестно, –