мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления; пусть все знают, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный Родитель».
Сразу после этой речи интеллигенция начала свою революционную агитацию в тех или иных формах.
На кого же молодой Царь мог опереться? Бюрократия и на этот раз не дала сомкнуться силам, верным Престолу. «Передовая» общественность сразу увидела, что Государь, не обладая той непреклонной волей, какая была у его отца, является тем лицом, которое должно было, по их убеждению, уступить так или иначе их пожеланиям.
То время не могло создать подлинно патриотического движения, движения широких масс, на которое мог бы опереться Монарх. Идея Народной Монархии была тогда незнакома, за исключением единичных случаев, русской общественности. А как плодотворно могла бы развиться общественная жизнь, если бы эта идея проникла в сознание людей того времени! Проводя нужные реформы, превращая постепенно сословный характер Российской Империи в бессословное государство, уничтожая привилегии высших слоев общества и заменяя бюрократию молодыми талантливыми силами, Русская Православная Монархия была бы сильнейшим государством и никакие враги ей не были бы страшны.
И все же наши Государи шли по этой дороге. Уже реформы Александра II изменили значительно социальный облик России. Дворянство как сословие беднело с каждым годом. Крестьянству же, наоборот, уже к 1900 году принадлежало 160 миллионов десятин земли – более чем на три четверти удобной; дворяне имели 52 миллиона (около половины – леса и неудобные земли); а всем другим владельцам (купцам, иностранцам, городам, акционерным компаниям и т. д.) – около 30 миллионов (преимущественно удобных земель) (Ольденбург С. «Царствование Императора Николая II»). Но крестьянская «община», как раковая опухоль на теле государства, тормозила все преобразования, которые исходили от Верховной Власти. Ее (общину) берегли, как левые так и правые круги по разным, конечно, причинам. Правые считали общину одним из устоев государства, левые рассматривали общину, как практическое приложение социалистических принципов в русской деревне. Весь вред общины заключался в том, что земля считалась принадлежащей «миру», который мог перераспределять ее между своими членами и устанавливать правила и порядок обработки земель. Общинное землепользование тормозило деятельность хозяйственных крестьян, оно способствовало уравнению, но препятствовало повышению общего благосостояния деревни. Кроме того, крестьянин, желавший выхода из общины, должен был получить согласие двух третей ее членов. И только правильно подошел к этой проблеме Столыпин, который появился на политической арене уже после 1905 года.
Государь много сделал для улучшения быта рабочих. При нем рабочий день с 13 ч. в день был сведен к 111 /2 и 10 ч. в субботы и предпраздничные дни. (В Европе в то время