потолка белоснежной лепниной, выглядели очень нарядно, а комплект спальной мебели цвета горького шоколада с глянцевой поверхностью и золотистыми ручками на дверцах высокого трехстворчатого шкафа, приземистых прикраватных тумбочек и солидного комода смотрелся современно и уютно. Просторная кровать с удобным матрасом, стеганые одеяла ручной работы, тяжелые гладкие занавески в тон стен – все здесь располагало к комфортному отдыху.
Зная о нелегкой доле армянской жены, которой приходится целыми днями готовить, стирать и убирать на большую семью – Гевуш был радушным хозяином и непрерывно принимал у себя на долгий срок то братьев с женами и детьми, то друзей, то знакомых, то просто соотечественников, которым негде остановиться – свекровь заботливо освобождала невестку от всех дел, и даже ребенка забирала спать к себе, в шушабанд.
– Пусть мама отдохнет как следует, – ласково говорила она маленькой Нателле, – поспишь со мной, а я тебе расскажу, как я маленькая была, от медведя убегала в лесу.
– Да! – радовалась внучка, – расскажи мне!
Эти визиты в Ереван длились подолгу, месяца по два, а то и по три, и все это время женщины прекрасно уживались. Альфия каждый раз с удовольствием летела в Ереван, она знала, что там ее ждет теплый прием, забота свекрови и долгожданный полноценный отдых.
Все менялось, когда в жизни этих двух женщин появлялся мужчина – Гевуш. Обычно он не ездил с женой в Ереван, поэтому втроем они оказывались только в том случае, когда Римма Мартиросовна приезжала гостить к сыну в Татарстан. С первых же дней обстановка в квартире накалялась. Не было ни споров, ни повышенных голосов, но воздух становился каким-то тяжелым и липким, в каждом слове словно был спрятан тяжелый меч, во взглядах – острые стрелы. Это была ревность, которая больно ранила сердца двух женщин, искренне любивших одного мужчину, каждая по-своему.
Мать всегда говорила с сыном только на армянском при невестке, зная, что та не понимает ни слова. Это очень обижало Альфию, но она молчала о своей боли, не находя в себе смелости поговорить по душам со свекровью, и, возможно, найти понимание.
Часто, когда сын возвращался домой с двумя подарками, будь то драгоценности, духи или что-то из одежды, мать первая делала выбор, а то, что ей не пришлось по вкусу, оставалось жене. Иногда не оставалось, потому что свекровь решала распределить подарок другой невестке. А спорить со свекровью было непозволительно. И Альфия не спорила.
Однажды Гевуш пришел с работы, держа в руках большой красивый пакет, а в нем лежал вязаный кардиган. Добротный, мягкий, из натуральной шерсти, и очень красивый – бледно-зеленый сверху, постепенно перетекающий в изумруд, с большими круглыми пуговицами и длиной до самого колена.
Альфия раскрыла рот от удивления и восторга, да так и осталась с открытым ртом, потому что свекровь уже поспешно примеряла этот кардиган у зеркала в прихожей и благодарила сына за прекрасный подарок.
– Это мой друг