знаешь, чем заканчивается такой риск? Мы схлопнемся на разгоне – вот тебе и весь риск. Если движки не дадут форсаж в Л-точке, мы превратимся в блин, ты понимаешь? От соотношения тяга-масса убежать невозможно.
– Хорошо… пусть так. Пройсс, что у тебя?
– Все кроме шестнадцатого сектора. Поляризация в норме, интенсивность потока удовлетворительная – через шестьдесят-семьдесят часов генераторы будут готовы принять полную боевую нагрузку. К старту все готово уже сейчас, ямы потянут разгон.
– А что шестнадцатый?
– А там щит-боксы завалены каким-то барахлом в ящиках, я его не включал.
– Ах да, это же низ? Там ямы трюмного обеспечения. Ну, они нам пока и не нужны, так что это не проблема. Так, глаза наши, Борзенц, как дела у тебя?
– Порядок, шеф. Я прогнал тесты по сопряжениям – все работает, никаких сбоев. Я успел заглянуть и в боевые сегменты – тоже все нормально, по крайней мере на уровне тестов. Точнее я пока сказать не могу, потому что для этого нужно разбираться с палубными баллистическими «мозгами»…
– Системы поиска и наведения уже проснулись и ждут команды на стартовые тесты, – добавил Вольф. – Если не будет возражений, я хотел бы заняться ими в ближайшее время.
– Безусловно, – кивнул Торвард. – Ну что ж, всем спасибо. Осталось три вопроса. Прекратите зевать Бога ради! Потерпите минуту, я все понимаю и не собираюсь вас надолго задерживать. Все вы замечательно справились со своей работой и сейчас пойдете спать.
– Двадцать часов, между прочим, не спали, – буркнул кто-то.
– Две минуты вас не убьют… так. Первое – время. Система жизнеобеспечения запрограммирована на базовые двадцатичетырехчасовые сутки, поэтому я ставлю бортовое время так – сейчас двадцать один ноль-ноль. Подъем – в восемь часов, чтобы вы успели выспаться. Вопрос второй – ваши каюты. Вот ключи: я кладу их на стойку. Спускаетесь на сороковую палубу и занимаете офицерские каюты с первой по шестнадцатую. Потом я разберусь, кто у нас старший офицер, а кто младший… это не принципиально. И последнее – здесь под стойкой лежат мешки. Каждый берет себе по мешку. По одному, Мерсар, не делай такие жадные глаза. Завтра в восемь двадцать все собираетесь перед дверью кают-компании и ждете меня. В восемь ровно я дам по кораблю сирену боевой тревоги. И не опаздывать! Все приходят одетые по форме – по той, которая лежит в мешках. Все! Все свободны, спокойной ночи.
– Можно еще стакан, командир?
– Спать, док, спать! Пить будешь на базе – и под моим личным присмотром.
Разобрав ключи и тюки с обмундированием, люди отправились к лифтам. Когда наконец чавкнула последняя дверь, унося с собой посмеивающегося Биркнера и сонно ругающегося Гота, Ровольт слез со своего табурета и прошел за стойку.
– Стадо, – проронил Торвард, массируя виски.
– Почему же? – возразил Ровольт. – Это твой экипаж – и, поверь мне, это будет превосходный экипаж. Отличные ребята, ты сам видел, с какой скоростью они освоили тренажеры! А отсутствие организованности – ты же сам знаешь, что даже роту