испарилась. В царицу вошёл огонь. Она сбежала в подвал и с ног до головы облилась вином, разбив несколько сосудов серебряной плёткой. Она щедро окропила и свою колесницу с четвёркой коней. Конюху с верхнего яруса показалось, что царица осыпала лошадей рубинами. Огла направила хмельных, человеческим смехом хохочущих коней прямо на дворцовый алтарь и, горящая, выехала за городские ворота. Оба войска в благоговейном ужасе опустили мечи – огненная женщина на огненной колеснице вылетела из Карфагена и скакала прямо на нападавших. Безусловно, это была богиня. Враг бежал, карфагеняне гнали его до самых вод Агнефа, в которые низверглась божественная колесница. Только царь мог бы узнать в гневных кличах богини ночные крики своей жены. Он всегда говорил ей: «Ты кричишь так, будто тебе больно, у меня сердце кровью обливается». Но обескровленное тело царя уже вынесли из палатки.
Бодрствование 8
Мы встречались около недели. Я была зрителем, необходимым человеку истерического типа. С. рыдал, тушил папиросы о собственную ладонь, в тех кафешках, куда я его приглашала, в его руках, покрытых волдырями, лопались бокалы.
Он взял три отгула и поехал в её город. С. приближался к её дому, когда она выходила оттуда под руку с мужем. С. утверждает, что если бы она прошла мимо, не взглянув на него, он умер бы от разрыва сердца. Но они подошли к нему, лучезарно улыбаясь. Они приняли его как гостя, и за столом С. почувствовал себя униженным светской беседой жены и снисходительными подтруниваниями мужа, которого считал подлецом, – безо всякого, впрочем, повода. С. решил напиться и устроить драку. Драки он не помнит, – очнулся в постели, посреди ночи, голова болела, язык присыхал к нёбу. С. запомнил запах чистого белья, запах чужого дома и струю воздуха тёплой осени, лившуюся в форточку. Он лежал в темноте, стесняясь встать и отправиться на поиски воды.
И пришла она. По мере того, как она медленно раздевалась, усиливалось сияние её наготы. С. не догадывался, что у неё могут быть свои счёты с мужем. Он думал, что произошло чудо, и она полюбила его. Он думал, что они уедут вместе, но она вернулась в спальню к мужу, и запах прелюбодеяния до утра душил плачущего С..
Сон 8. Стихия Сильвия
Род Сильвии О Кин прибыл из Ирландии. Сильвия решила беречь руки и устроилась барменшей в салун. Когда она брала с полки бутылку виски, то представляла, что держит в руках слиток золота, а глядя на жилистую струю напитка, врастающую в стакан, воображала себя плавильщицей металла. За стойкой сидел дед Сильвии с потёртым кольтом и брал на мушку всех, кого обслуживала его внучка. Грудь Сильвии вздыхала и покачивалась за синей шёлковой стенкой её платья. Сильвия была из тех, кто из разряда детей переходит сразу в разряд женщин. У неё были глаза с очерком жемчуженосной ракушки. И губы как дольки красного мандарина. И родинка у основания груди. И потная толпа ухажёров, воняющих кожей, спиртом и нагретым металлом. Сильвии нравился один. Казалось, что вместо глаз у него пули, а штаны вот-вот