Доктор из Этампа. Поль Монтер

своих пациентов, а богатых людей всегда меньше, чем бедняков, стало быть, врач из него никудышный.

      – Почему же?

      – Ха! Да очень просто! Откуда ему знать количество неприятностей, что вечно валятся на голову бедноты?

      – Хм, а ведь ты прав, Додо, – протянул Оржеваль. – Мне приходится лечить всё подряд, да ещё изловчиться назначить лекарство, которое по силам купить больным. Да… ты прав.

      – Господин Оржеваль, умоляю вас! – Руссо сложил ладони. – Научите меня исцелять.

      – Ах, мой дорогой… – Глаза старика увлажнились. – Видишь, как складывается судьба. Господь не дал мне своих детей, но послал мне тебя. Пожалуй, завтра я поставлю свечу в часовне отца Ренуара. Веришь ли, все ждут от меня помощи, когда хворают, а выздоровев, готовы позабыть. И никто ни разу не проявил интереса к моему ремеслу. Даже когда мне довелось читать лекцию студентам, у них были скучные лица. Я понимаю. Они молоды и их разум занят более важными для их возраста делами. Что им скромный провинциальный доктор! А ты подчас задаёшь мне такие вопросы и так славно выслушиваешь ответ, что я, право же, испытываю настоящую радость.

      – Я уж не знаю, господин. Может, и впрямь такова моя судьба, что я оказался у вас. Но ваше ремесло – единственное, что захватило меня. Отчим пытался пристроить меня в ученики, и в лавку, и в мастерскую, но мне всё было не по душе. Выходит, Отец небесный знал, что я должен стать лекарем. Потому он не дал мне помереть на барже или в тюрьме.

      Франсуа поразило, что Доминик не владеет искусством наездника. Если мальчик решился стать доктором, то просто обязан держаться в седле. Как он доберётся до страждущего, если повозка сломается или вовсе застрянет? Так Флоримон взялся за обучение, и Руссо, сдерживая дрожь предвкушения, забирался на лошадь. Конечно, сеньоры обучают своих отпрысков езде сызмальства, и вначале на мулах, но месье Оржеваль не мог ради прихоти позволить себе покупку ещё одного животного. Впрочем, Доминик был этому рад. Не в его характере было искать легкий путь. Лакей, видя рвение мальчика к учёбе, пробормотал, что зима – самое подходящее время. Парнишка частенько летит вверх тормашками и не ломает себе шею только потому, что приземляется в сугроб.

      Далее доктор озадачился обучить Руссо грамоте. Прежде чем тот станет составлять снадобья, неплохо бы научиться читать. Эти занятия давались Доминику тяжело. Но желание добиться своего и познать все премудрости врачебного дела заставляли его просиживать над книгами часами, потирая затёкшую шею и моргая, дабы дать отдых глазам. Франсуа Оржеваль не мог нанять ни учителя, ни гувернёра, а посему три раза в неделю Доминик ходил к отцу Ренуару. За скромную плату священник учил его письму и счёту.