дитя, злоумышленники нипочем не стали бы прятаться в доме, где произошло этакое злодейство, – убежденно заявила тетушка.
На часах уже было без пяти девять. Я поднялся и вышел, выглядывая Коппела.
Он явился не один – с двумя детективами.
– Если уж проверять, то по всем правилам, – заявил он, похлопав меня по плечу.
Дверь оказалась запертой изнутри. Один из детективов высадил ее плечом. В нос ударил отвратительный запах – мы безошибочно распознали застарелую мертвечину. Однако выглядело все не только нежилым, но и нетронутым, разве что отпечатки пары мужских ботинок виднелись на пыльном полу. И тут нам послышался шедший откуда-то из глубины дома слабый стон.
Мы вбежали внутрь, и у меня оборвалось сердце.
Я видел эту комнату.
Видел черные свечи, расставленные вокруг. И нарисованную чем-то коричневым – Господи! это была не краска! – пентаграмму посреди пола.
Видел стол, похожий на медицинскую каталку.
Видел черный стеклянистый нож с изогнутым лезвием…
Коппел сорвал простыню в бурых пятнах со стола, а детективы в это время перерыли все вокруг, и один из них воскликнул:
– Вот он, лейтенант, я нашел его!
Он имел в виду пропавшего ребенка. Малыш был в глубоком обмороке, но жив, и Коппел немедля командировал детектива к врачу. А на столе перед нами лежал обнаженный и связанный, покрытый кровоподтеками, лейтенант Смит.
Мы привели его в чувство. Серьезных повреждений у бедняги не было, но его жестоко избили; по-видимому, у него было сотрясение мозга, так как он плохо помнил случившееся.
– Я не помню, – ответил он на вопрос, что с ним стряслось. – Я шел сюда, искал ребенка, этого, который пропал… Потом не помню ничего!
Я захватил с собой флягу с запретным виски; поколебавшись, я достал ее и поднес к губам Смита – Коппел сделал вид, что ничего не заметил.
Тем временем Коппел и второй детектив обыскивали подвал, стараясь найти улики. Внезапно детектив пробежал мимо меня, зажимая рукой рот. Я встал и взглянул…
Я буду жалеть о том, что взглянул, до конца жизни. Ибо моя нынешняя хирургическая практика, конечно, подразумевает лицезрение тяжелейших травм, однако то, что я увидел, травмами не назовешь.
В больших коробках из-под мебели были аккуратно уложены человеческие тела, в основном детские, однако я заметил и несколько взрослых. Каждое из них было изобретательно расчленено, однако просматривалась закономерность: у всех жертв удалили глаза, половые органы, пальцы рук и ног. Далее, у каждой была вскрыта грудина.
Неведомые злоумышленники вырезали странные и сложные фигуры на телах несчастных. В этом тоже была некая последовательность, а сами фигуры напомнили мне знаки, подчас являвшиеся в страшных снах, как если бы некто писал кровью и болью определенное послание… кому?
– Видел я уже такое, – буркнул Коппел. – Верно, Уэйтли?
– Точно, – подтвердил детектив. – Когда мы нашли мертвыми Рози Хопкинс и Долли Джойс.
– И когда