дверь. Еване лежала лицом к стене и дышала размеренно и глубоко. Перебинтованная культя была вытянута вдоль тела белёсым червём, слишком коротким, чтобы кто-нибудь мог спутать его с полноценной рукой. Артём зажмурился, на глазах выступили слёзы.
– Я найду эту мразь, – прошептал он, сжав кулаки. – Непременно найду.
***
Художник спал. Но сон его был неспокоен. Тяжелое, прерывистое дыхание служило аккомпанементом странному танцу, исполняемому, словно находящимся в руках кукловода, телом. Руки и ноги дёргались резко и беспорядочно. Пальцы царапали грудь, пытаясь выпустить что-то находящееся внутри. Веки трепетали крыльями бабочек.
С раскрытых губ сорвался протяжный, наполненный болью, стон, и тело художника поднялось с кровати. Оно подошло к окну, туда, где треногим идолом высился мольберт с уже готовой бумагой. Осторожным и плавным движением пальцы обняли кисть. Другая рука доставала краски. Мелькнувшая в рваной дыре посреди тяжёлых чёрных туч луна осветила на мгновение тёмную комнату, посеребрила лицо художника, чьи глаза были закрыты, а руки с поразительной лёгкостью сновали по мольберту, творя новый шедевр.
***
За кружевными занавесками агонизировал ноябрь, рассыпался очередной вьюгой, хотя ещё утром небо было ясным. В кабинете же стояла жара, Артём явственно ощущал, как она давит на виски, перемешивает мысли, кипятит мозги, превращая содержимое головы в дымящуюся кашу, неспособную к размышлениям. Ёрзая на чудовищно неудобном стуле, он терпеливо ждал, пока, ежеминутно вытирающий сырой от пота лоб, лейтенант соизволит обратить на него внимание.
Среди волнообразных завалов папок и бумаг, в углу массивного, под стать хозяину, стола примостилась скромная табличка с надписью: «Участковый инспектор милиции, Анискин В. И.».
– Сейчас-сейчас, – пробормотал Анискин, заполняя какую-то форму. – Ещё немного, и я займусь вами, гражданин…
– Сычёв.
– Да, верно, помню ваше заявление. Но, честно сказать, порадовать нечем. Расследование, конечно, ведём, но подозреваемых пока не имеется.
– Как это не имеется, – выдохнул Артём. – Вы чем вообще занимались почти три недели?
Участковый оторвался от бумаг, глубоко вздохнул и снова вытер лоб тыльной стороной ладони. Потянулся до хруста в спине, выдернул из розетки шнур от обогревателя. Тряхнув короткой, но густой бородой, уставился на Артёма тяжелым взглядом из-под кустистых бровей.
– Слушай, парень, давай начистоту, я понятия не имею, кто мог покалечить твою сестру. Городок маленький, никаких маньяков тут не имеется точно. Если, как ты говоришь, сама она не пила и не имела любящих выпить друзей, то зацепок у нас никаких. То есть, совсем. Не мог же случайный человек с улицы сотворить такое без каких-либо причин. Сам подумай.
Ярость захлестнула мгновенно, огромной удушливой волной. Артём вскочил, ударил по столу, одним движением смёл на пол