Сергей Есенин

Яр


Скачать книгу

тоже засматривал ей в глаза и, улыбаясь, стряхивал пепел.

      – Ну, давай, Степан, еще хрестец обмолотим, – говорила она и, закинув за подмышки зарукавник, развязывала снопы.

      Незаметно они сблизились. Садились рядышком и говорили, сколько можно вымолотить из копны.

      Степан иногда хватал ее за груди и, щекоча, валил на солому. Она не отпихивала его. Ей было приятно, как загрубелые и скользкие от цепа руки твердо катились по ее телу.

      Однажды, когда Костя вернулся и уехал на базар, он повалил ее в чан и горячими губами коснулся щеки.

      Она обняла его за голову, и пальцы ее утонули в мягких кудрях…

      Вечером на Масленицу Костя ушел в корогод и запевал с бабами песни; Анна вышла в сени, а Степан, почистив кирпичом уздечку, перевязал поводья и вынес в клеть.

      На улице громко рассыпались прибаски, и слышно, как под окнами хрустел снег. Анисим с бабкой уехал к нему в гости, а оставшийся саврасый жевал в кошелке овес.

      Анна, кутаясь в шаль, стояла, склонясь грудью на перила крыльца.

      Степан повесил уздечку и вышел на крыльцо. Он неслышно подокрался и закрыл ей ладонями глаза.

      Анна обернулась и отвела его руки.

      – Пойдем, – покраснев, как бы выплеснула она слово и закрылась рукавом…

      В избу вошел с веселой улыбкой Костя.

      Степан, побледнев, выбежал в сени, а Анна, рыдая, закопала судорожно вздрагивающие губы в подушку.

      Костя сел на лавку и закачал ногами; теперь еще ясней показалось ему все.

      Он обернулся к окну и, поманув стоявшего у ветлы Степана, вышел в сени.

      – Ничего, Степан, не бойся, – подошел он к нему и умильно потрепал за подбородок, – ты парень хороший…

      Степан недоверчиво вздрагивал. Ему казалось, что ласкающие его руки ищут место для намыленной петли.

      – Я ничего, Степан… стариков только опасайся… ты, может быть, думаешь – я сержусь? Нет!.. Оденься и пойдем посидим в шинке.

      Степан вошел в избу и, не глядя на Анну, вытащил у нее из-под головы нанковый казакин.

      Нахлобучил стогом барашковую шапку и хлопнул дверью.

      Вечером за ужином Анна видела, как Костя весело перемаргивался с Степаном. На душе у нее сделалось легче, и она опять почувствовала, что любит только одного Костю.

      Заметил Анисим, что Костя что-то тоскует, и жене сказал. Мать заботливо пытала, уж не с женой ли, мол, вышел разлад, но Костя, только махнув рукой, грустно улыбался.

      Он как-то особенно нежен стал к жене.

      На прощеный день она ходила на реку за водой и, поскользнувшись на льду, упала в конурку.

      Домой ее привезли на санях, сарафан был скороблен ледяным застывом.

      Ночью с ней сделался жар, он мочил ее красный полушалок и прикладывал к голове.

      Анна брала его руку и прижимала к губам. Ей легко было, когда он склонялся к ней и слушал, как билось ее сердце.

      – Ничего, – говорил он спокойно и ласково. – Завтра к вечеру все как рукой снимет.

      Анна смотрела, и из глаз ее капали слезы.

      На первой неделе поста Костя причастился и