гусят! Очень хорошо расти будут, как на дрожжах! Покупай! Один пакет остался.
– Покажите.
– Вот, смотри, – мужик достал из будки серый, зашитый прочной чёрной ниткой пакет, – десять килограмм.
– А что же на нём ничего не написано?
– Я тебе так всё расскажу, слушай. Там эти… как их… шарики такие… эти… а, гранулы. Вот, растолки их помельче и давай. Как на дрожжах расти будут! Спасибо скажешь!
– Сколько стоит?
– Тебе со скидкой – пятьсот рублей.
– Давайте.
И пошёл домой.
– Настя, посмотри-ка, – принёс он купленный в автолавке пакет, – корм гусятам.
– Ух ты! А что же на нём не написано ничего?
– Не знаю. Но мне продавец рассказал всё. Растолочь, сказал, надо гранулы и кормить. И всё.
Растолочь оказалось просто, гранулы рассыпались при лёгком нажатии.
– Ну, ешьте, – Александр насыпал гусятам полный лоток нового корма. – А тебе, малой, попозже отдельно добавки дам, когда большие наедятся. Настён, долей им воды, чтобы вволю пили.
– Хорошо.
Потом отвлёкся, занялся другими делами и забыл дать маленькому гусёнку добавки. Большие птенцы охотно поедали толчёный корм, а ему доставались редкие крошки, отлетающие за их спины.
На следующий день девятнадцать подросших гусят лежали мёртвыми в своём вольерчике. В живых остался один, самый маленький. Ему тоже было плохо. Он сутки лежал, ничего не ел, но выжил, поправился. Умерших Александр унёс и закопал за селом. Злополучный корм показал опытным гусятникам.
– Что ж ты сразу-то к нам не пришёл, не посоветовался?
– Да вот, продавцу поверил.
– Надул он тебя. Этому корму сто лет в обед. Да и не понять, для кого он. Только выбросить.
Заезжая автолавка с мордой нагловатого вида укатила неизвестно куда, спросить не с кого, винить только себя.
– Не казнись ты так, – успокаивала жена, – что ж теперь, так вышло.
– Да уж, вышло, – понуро качал головой Александр, – балбес я. Ладно, один пусть растёт. Теперь ему в вольере места много, и не обидит никто.
Гусёнка назвали просто – Гусик. Вырос из него – хилого птенчика – гусак-великан. И это он сейчас, уже трёхлеток, шёл следом за маленькой собачкой Жулей встречать Степана Барсукова. Шёл, широко распахнув серые крылья, вытянув шею и настороженно погогатывая.
– Хозяева! – крикнул у калитки Барсук. – Саня!
– Привет, Степан! – появился на крыльце Александр.
– Здорова, Сань! Я это, за инкубатором я. Помнишь, договаривались? Я с тележкой вот тут…
– Помню, помню, заходи. Чего у калитки-то стоишь…
– Так ты это… Гусика-то отгони. Вишь, гогочет как…
– Да заходи ты. Это он так, для порядку гогочет. Он хороших людей не щиплет, заходи.
– Я тут пару щук принёс, – вошёл в ограду с тележкой и рыбой Степан, – по килограммчику. С утреца порыбалил.
– О-о, хорошие щурята. Спасибо! Настёна пирог сделает. Пойдём в дом, чайку попьём.
– Да