и эмоции этого дня я просто не мог нагрубить тем, кто так много сделал для меня. Слабохарактерный, да.
До пропускного пункта пришлось добираться в обход. Уверен, попади я на глаза кому-нибудь из преподавателей, и меня насильно затянут в учительскую и начнут процесс дознания и бомбардировку вопросами: «Почему ты не указал в резюме то, что был одним из свидетелей инцидента в школе номер 17?», «Как ты мог так резко отвечать на вопросы журналистов?» или «Ты хоть представляешь, что после твоих слов будет с репутацией академии?».
На хрен их всех! И Карину, и директора, и самого Черноозерского! А если отчислят – да пофиг! Друга я уже потерял, а девчонки… отец как-то сказал: «Нет смысла убиваться по слабому полу. На личном фронте, как с трамваем, – не успел на этот рейс, будет следующий!». И хоть его слова и звучали несколько больно для сердца, головой я понимал, что папа прав.
Заскочил в больничное крыло, где забрал оставленный на время лечения смарт, свои вещи и спешно поблагодарил девчонок, что там работали. Затем через пожарный выход в спортзале выскочил под хмурое небо сентября и, чтобы не попасть никому на глаза, заложил большой крюк. На выходе предъявил свой смарт с идентификатором ученика и беспрепятственно покинул академию.
Не стал ждать троллейбус, ну его. Взял такси и рванул домой. Судя по всему, мама так и не приехала. Последнее время ее командировки из разряда «я всего на пару дней» переросли едва ли не в вахты. Странно это. Ну да ладно.
За время моего отсутствия воздух стал тяжелым, поэтому я раскрыл настежь все окна и принялся за уборку. А еще обнаружил в раковине целую гору грязной посуды, которая за неделю отсутствия превратилась в колонию примитивной жизни. Было, конечно, мерзко, но даже такая борьба с плесенью не могла соревноваться с грязью на душе. Директор, журналисты, Карина, Антон… Стоило об этом на минуту задуматься как, несмотря на распахнутые настежь окна, мне вновь становилось тяжело дышать. Но ручной труд спасал.
Закончив с посудой, раскрыл холодильник и выбросил практически все, кроме пары банок консервов и соевого соуса. Продукт ферментации, блин. Что ему будет?
Когда была закончено, закатал штаны по колено, сбросил рубашку и, повязав на голову полотенце на манер мастеров боевых искусств, вооружился ведром и шваброй. Несмотря на то, что в квартире целую неделю никто не жил, скопилось порядочное количество пыли. Да и работа руками отвлекала. Как там говорится? Именно ручной труд сделал из обезьяны человека? Ну что ж, эволюционируем дальше!
В момент, когда я покончил с залом и перебрался в коридор, зазвенел дверной звонок. Глянул в глазок. За дверью стоял отец. Несмотря на то, что он имел свой комплект ключей, папа не любил им пользоваться, видимо, подсознательно не считая нашу квартиру своим домом.
– Ты как? – серьезно спросил он.
Видимо до его ушей уже дошли слухи о неприятных вопросах журналистов.
– Да, нормально, – с деланным спокойствием ответил я. – Уборкой вот занялся.
– Это дело нужное, – кивнул он.
Вроде бы простой будничный