меня, но я ничуть не отшатываюсь.
– Хорошо. Я люблю…
Я смотрю, как она сосредотачивается на этом вопросе. Безумно нравится улавливать как она задумывается.
– Я люблю моросящий дождь, хотя у многих он вызывает неприязнь. Люблю сестру, что так же сильно любила меня в детстве. И люблю ее волосы. Люблю бабушку с ее чаем и рассказами о безбашенной молодости, о тех рамках через которые она смогла пройти сквозь время, и о тех нарушениях, что до сих пор делают ее счастливой. Люблю отца и его доброту к самым плохим, неблагодарным, но близким людям. Я люблю тех же лошадей, которые смотрят в глаза хозяина и сразу же остаются другом до конца своей жизни. Люблю, когда люди умеют терпко любить, но не показывают слабость. За ужином с противными мне людьми я любила лишь живую музыку. Люблю так же многочисленные взгляды разных людей, что присущи только им. И когда человек запоминал мои слова на столько, что, пройдя долгое время напоминал мне их, когда я сама не помнила эту проскользнувшую повседневную мелочь. Еще я люблю…
«Я люблю тебя, Грейс, и все то, что так страстно любишь ты» – мгновенно проскользнуло в моей голове, когда я успел некрасиво прервать ее своими губами. Не думаю, что она сочла это за грубость, ведь она тут же ответила согласием. Чутким, но огненным согласием.
В этот момент, для меня прошла самая настоящая проверка: это девушка или уже подстреленная лань? Такой вопрос возникал у меня с каждой дамой, но тут он отпал сам. Это меня взбудоражило.
Я ни чувствовал ничего кроме этой нежности между нами и ее свисающих волос, что щекотали мою щеку. Мысли плелись от столь желанного мной момента, который растянул бы я на целую вечность, чтобы дождаться, когда мне это надоест; и я вернусь на круги своя. Однако сейчас мне показалось это очень далеким, и только нехватка воздуха могла меня оторвать от нее.
– Я тоже люблю читать, – жадно вдохнув воздух, сказала Грейс, проведя кистью руки по моей отросшей щетине.
Глава 9
Поднялась тревога. Такая, какую еще не переживали наши деревни; информация распространилась моментально. К счастью обыски не проходили в таких захолустьях как наши, но все наши жители были не менее взволнованны, чем те, что в городе. Порой мне даже казалось, что больше. Городские люди, по рассказам Грейс мало, когда воспринимают чужие беды всерьез.
Грейс… я не видел ее больше пяти дней, встречи с ней прекратились сразу после нашего поцелуя, который, казалось бы, должен был быть многообещающим. Временами меня снова окутывал гнев на не уходящую тягу к ней.
Украденные деньги я доверил Гейбу и перестал о них вспоминать. Как странно, что я не почувствовал того удовлетворения, что должно было последовать за той значимой ночи, после которой мои сны были о лежащем, кровавом теле того парня, что возможно никогда не вернулся домой.
Эти сновидения менялись на сновидения с Грейс, что спала со мной в одной постели. Почему-то такой холодной, но родной постели, что делили мы который год. Она бы была такой же, как и сейчас, прелестной и неукротимой, но мягче… Глаза бы твердили о признаниях, а руки о тех клятвах, что произнесем мы в жаркие