к первому вопросу. Почему я? Не в смысле я как Елизавета Иванова, а я как корреспондент «Русского Иркутска». Не то чтобы у нас был очень популярный журнал, тем более в Энске.
– Вы будете публиковаться не в «РИ». Вы должны дать свой материал в «комсомолку». К этой пятнице.
Я почувствовала давление сроков. Уже вторая половина дня понедельника.
– Я могу не успеть, – коротко ответила я. – Скорее всего, не успею.
– Не скромничайте, – Ростовцев улыбнулся. – Вы уже публиковались в «КП». Но дело не в этом. Материал уже подготовлен, место для него выделено. Ваша статья будет на передовице.
А я должна типа обрадоваться?
– Если статья не моя, то и моей подписи не будет. Мне это не нужно, публикуйте под своим именем.
– Я предполагал, что вы можете отказаться. Но причина отказа будет несколько в другом. Вы можете сделать эту статью своей – внесите необходимые правки, измените стиль. Вот только решитесь ли?
Он что, берет меня на слабо? Я поневоле рассердилась, в том числе и потому, что он нашел мое слабое место. Не люблю, когда в моих возможностях сомневаются.
– Я должна буду чего-то испугаться? – скептически усмехнулась я.
– Да. Должны, – спокойно ответил следователь, и вот это спокойствие действительно меня напрягло.
– Хорошо. Рассказывайте.
– Я не буду ходить вокруг да около. У нас в городе орудует серийный убийца.
Серийный? Я внимательно посмотрела на своего собеседника. Его усталый и серьезный взгляд говорил о том, что он не шутит. Ничего себе… Мой внутренний журналист азартно оживился. Самый настоящий маньяк. Нечастое явление для русской провинции.
– Почему никто об этом не знает? Из широкой публики. Мало жертв?
– Елизавета Лазаревна, в нашем деле жертв никогда не бывает мало. Их шесть. Вам хватает? – с вызовом спросил он.
Мне понравилось, что мой вопрос его задел. Очевидно, мой собеседник не был циником и серьезно относился к своему делу.
– Простите, – искренне сказала я. – И одной более чем достаточно.
– К сожалению – или к счастью, как посмотреть – он убивал слишком редко, чтобы его почерк заметили. Это позволяло ему не совершать ошибок и не слишком выделяться. Первых трех он убил с интервалом в год, два. Тринадцатый, пятнадцатый, конец шестнадцатого. В марте этого года мы наконец связали дела в одно производство. И тут прорвало, как будто именно это его спровоцировало. Май, июль, август.
– Если он серийный, должен быть общий почерк, – сказала я, и Ростовцев кивнул, едва сдерживая победную улыбку. Я выглядела слишком заинтересованной.
– Все жертвы – молодые женщины, около двадцати-тридцати лет. Убийства сопряжены с сексуальным насилием, совершенным способом, типичным для данного маньяка. Другой характерный почерк – он не оставляет следов.
В каком смысле – не оставляет следов? Это при изнасиловании-то?
– Как это? – перебила я. – Очевидно, что должны быть следы, образцы ДНК.
– Это особенно неприятная