в гору.
Выравниваю самолёт по крену, но высоты очень мало. Перетягивать ручку нельзя. Тоже есть вариант свалиться. Кишлак уже подо мной.
– Серый, не выведешь, прыгай! – слышу голос Араратовича.
Начинаю вытягивать самолёт, но ручка почти не слушается. Вот-вот сейчас зацеплю крыши домов!
– 202й, прыгай! – кричит уже мне авианаводчик, чей голос тонет среди помех.
– Кишлак! – отвечаю я, продолжая тянуть ручку на себя, удерживая самолёт педалями от скольжения.
– Прыжок, прыжок! – снова грозная команда от Араратовича и я взмываю, устремляясь вверх.
Выравниваю самолёт по горизонту. Впереди вижу своего ведущего, плавно набирающего высоту в развороте.
Давно не испытывал такого облегчения в душе. Перед глазами стояла очень печальная картина, что я мог бы сейчас погибнуть. Я не думал, были ли в кишлаке духи в тот момент. А вот о детях, женщинах и стариках очень даже. И все они хотят жить, как и я.
– 202й, наблюдаю, разрешите пристроиться слева.
– 216й,ух… разрешил. Что там, на земле? – устало спросил Бажанян, будто пробежал стометровку.
– Смотрю, – сказал я, бросая взгляд влево.
Над районом, где был кишлак, поднимается дым. В километре был объект, по которому отработали штурмовики. А сейчас туда сбрасывают бомбы остальные.
– Не разобрать, 202й, – пристроился я к самолёту Араратовича. – Слева на месте.
– Понял. Куда остальные попали, Торос? – запросил Бажанян у передового авианаводчика ПАНа.
– Наблюдаю, 202й, – ответил он. – Первый заход отработали хорошо. Цели поражены.
Мои нервы, которые были натянуты, словно струна, начали расслабляться. Во рту всё пересохло, а левая рука только начала успокаиваться после тряски. Вот только в спине снова боль появилась. Не такая, чтобы сразу идти на посадку, но ровно сидеть мешает.
В эфире уже пошли доклады от летчиков нашей группы, о занятии безопасной высоты и готовности к повторному заходу на цель.
– Почему медленно? Продолжать работу. Динамика, динамика! – дал команду в эфир Хреков. – 202й, вашей паре на посадку. Потом поговорим.
– Понял. Торос, я 202й, с вами конец связи. Ухожу на Янтарь, – сказал Бажанян.
– 202й, понял. Спасибо за работу, – как ни в чём не бывало, попрощался с нами авианаводчик.
– Да ну вас! – громко сказал Бажанян.
Тут же мы перешли на стартовый канал, где очень громко передавал свои эмоции Афанасьев. Его голос я узнал сразу.
– Кто это был? Дайте мне позывной этого балбеса, и я с ним поговорю сейчас на земле! – ругался рыжий подполковник в эфир, совершенно не стесняясь, что его услышат.
Сильно мешает он своими разговорами. Группе руководства полётами не даёт нормально сформировать поток самолётов на посадку.
– Какого лешего происходит? Вы откуда появились, «грачи»? – выругался в эфир Бажанян.
И этот туда же! Сядем, а потом хоть морды бейте. Не желательно, но посмотреть было бы интересно, хоть и драться между собой нехорошо.
– У