а зубы – мелкие, острые, искривленные, как у крысы.
«Петра, ты никогда не разглядывала крысиные зубы! Будь снисходительна!»
Пообещав покаяться, Петра улыбнулась женщинам.
– Доброго вам вечера.
Женщины производили впечатление не совсем нормальных. Видимо, это была несчастная семья.
– Солетт и Жиззи, – представила их мадам Гулар. Туповатая, видимо, была Жиззи, а хитрая – Солетт. – А моя мать готовит ужин.
Петра видела, что женщина добавляет что-то в котел – какие-то травы из мешочка и овощи, стараясь растянуть их скудную еду еще на пять ртов.
– Это у вашего брата собачка? – спросила мадам Гулар.
Петра с трудом понимала ее диалект.
– Да, полный абсурд заводить такую, не так ли?
– Красивый ошейник. Ваш брат, он богатый лорд?
Может, они собираются потребовать невероятную сумму за приют на ночь?
– Мы люди простые, но щедро заплатим за ваше гостеприимство.
– Хорошо, хорошо. Идемте, сестра. Я покажу вам, где вы будете спать.
Мадам Гулар прошла к задней стене, полностью закрытой темно-красными занавесками. Петра поспешила следом. Слава богу.
Женщина раздвинула занавески в центре, открыв нечто похожее на монашескую келью, в которой роль боковых стен выполняли занавески. Конец комнаты содержал отгороженные занавесями альковы для сна – возможно, пять штук. Необычно, но Петра была готова кричать «Аллилуйя» от облегчения.
Она поспешила вперед, но резко остановилась, пораженная еще большей вонью. Преобладающий запах сырости и гнили смешивался здесь с запахами грязных простыней, давно пролитого вина, возможно, даже мочи и чего-то еще. Сильный, отвратительный запах, от которого ее замутило.
– О-о. Я…
– Что?
И тут Петру осенило.
– Я привыкла спать в комнате с открытым окном. Простите. Это правило нашего ордена. Я должна быть готова, что Бог заберет меня в любой момент.
– Богу нужно окно? – спросила женщина с удивительной проницательностью.
Петра развела руками.
– Это правило. Я вернусь к моему брату…
«Пожалуйста».
Но мадам Гулар сказала:
– Это будет неправильно, сестра. – И шагнула направо.
Женщина отдернула занавеску в конце ряда, открыв точно такое же спальное место. Оно было таким же грязным, но имело закрытое ставнями окно. Петра открыла его и вдохнула влажный вечерний воздух.
– Благодарю вас, мадам. Господь благословит вашу святую доброту.
Женщина хмыкнула, но, видимо, ожидала, что Петра вернется на кухню. Петре нужно было время, чтобы собраться с мыслями.
– Я должна прочитать несколько молитв, если не возражаете.
Мадам Гулар пожала плечами.
– Я пришлю за вами, когда еда будет готова.
Она ушла, задернув за собой занавеску, но по крайней мере оставила свечу. Петра откинула одеяло, но увидела, как и ожидала, грязную простыню. Она будет спать поверх одеяла, завернувшись в плащ. Холодновато, конечно, но можно