приветственно склонились над дорогой. Будто прошел всего лишь день.
Чтобы разглядеть получше, он опустил стекло.
– Эй! – воскликнул таксист. – Холодно же!
Итянь не обратил на него внимания. Удивление, вовсе не такое уж и неприятное, подготовило его к встрече с матерью. Он так и не заснул ни в самолете из Сан-Франциско, ни во время турбулентности над Южной Кореей, ни в тряском поезде, следующем из Шанхая в Аньхой, – в купе, которое он делил с восемью другими пассажирами. Сев на завершающем отрезке путешествия в такси – Итянь позволил себе такой расход, обосновав тем, что потратил бы несколько часов, вникая в расписание автобусов, – он ощутил столь сильную усталость, что был не в силах даже ответить, когда таксист спросил, что он забыл в такой глуши. Итянь заснул, когда за окном замелькали новостройки Хэфэя, а проснувшись, увидел знакомые с детства пейзажи. Небо давило зимней серостью. Такси ехало по главной улице, а Итянь вглядывался в узенькие переулки, высматривая когда-то знакомые дома. Все они были из того же материала, что и раньше, – посаженных на глинистый раствор кирпичей, однако под заснеженными крышами со свисающими сосульками дома казались значительно выше, чем прежде. А вот сама деревня была меньше, чем ему запомнилось. Они проехали мимо углового дома, и Итянь пораженно ахнул: за приоткрытыми дверями он заметил стоящий на ветхом буфете квадратный телевизор.
– Дальше куда, начальник? – спросил таксист.
Улица закончилась, а крыши с потрескавшейся черепицей Итянь так и не увидел, поэтому и не знал, где свернуть.
– Я, похоже, поворот пропустил, – сказал он, – давайте назад вернемся?
Но крыши в каждом переулке были аккуратные, с тщательно уложенной черепицей. На таксометре мигали красные цифры.
– Высадите меня здесь, – попросил он, – я пешком дойду.
Итянь шагал по переулкам, ботинки скользили по снегу. Он уже жалел, что не позволил Мали положить в чемодан побольше теплой одежды. Свирепый ветер пробирался к телу, доказывая, что прятаться от него смысла нет. Такого холода Итянь не ощущал уже много лет. В Калифорнии не бывает настоящей зимы. Впрочем, настолько яростный зимний ветер редкость даже по местным меркам, он словно был дурным предзнаменованием, связанным с исчезновением отца. Итянь надеялся, что его отец, куда бы он ни ушел, надел самую теплую свою одежду и не страдает от холода.
В конце концов нужный переулок он отыскал. Итянь пропустил его, потому что крыша с осыпавшейся черепицей исчезла. Одноэтажное кирпично-глиняное строение из его детства выросло, обзавелось шиферной крышей, и стены были беленые. Он уже дважды проходил мимо этого дома, но только на третий раз признал старое строение, прячущееся внутри. Дом стоял чуть особняком. На такие дома деревенские жители показывают пальцем и шепчут: “Вот тут богатеи живут”.
От этой мысли Итянь ощутил прилив гордости. Дом отстроили благодаря деньгам, которые он присылал семье два раза в год. Даже когда они с Мали только-только переехали в Америку и расписывали недельный