быстро закивал он.
Зычный хрипящий голос донесся из его клюва. Иоахим оглянулся в поисках другого источника звука, но никого, кто мог бы издать настолько по-демонически утробное рычание, вокруг не было.
– Кенку копируют чужую речь, – объяснила Агарвейн, – и услышанное мне не очень нравится.
Она чуть присела перед полутораметровым птицелюдом, тревожно встрепенувшим крыльями в ответ на ее приближение.
– Раз ты все же заговорил, то давай представимся друг другу. Я Агарвейн-охотница, а тебя как звать?
– Агарвейн-охотница, – ответил он ее же голосом.
– Да, это я, – Агарвейн ткнула себя пальцем в доспех, а затем показала на кенку, – а ты?
– Агарвейн-охотница?
– Говорят, если курице отрезать голову, то она еще бегает без нее целых десять минут, – ухмыльнулась Октавия. – Интересно, его отпиленная башка тоже будет повторять твое имя как заведенная?
Птицелюд нервно задергался и снова замахал руками. Разговоры про отрубленные части тела его явно пугали.
– Помогай сэру Августу Бивербруку в любых начинаниях! – панически заверещал он голосом, звучание которого должно заставлять панически верещать других.
– Что-то я не припоминаю никого подобного со стоянки Ордена, – прошептал Августу Иоахим, – и вряд ли бы я такое пропустил.
– Со старейшиной Муком ты тоже не был знаком, – парировал рыцарь и наконец повернулся к кенку: – Приветствую тебя, волшебный зверь! Я сэр Август Бивербрук из Синего Предела, паладин Ордена Священного Дуба, защитник лесов, полей и рек и их обитателей! Скажи же, кто прислал тебя ко мне в подмогу?
Кенку неловко потоптался на месте и вместо ответа потянулся к походной сумке. Несмотря на грозный оклик «Без фокусов!» от Октавии, он медленно вытянул кусок пергамента. Когтистой лапой птицелюд подцепил отскочивший от костра уголек и, ловко перекинув его себе в ладонь, начал рисовать.
За неимением лучших вариантов Обнаружители обступили загадочного визитера и сгрудились над ним, наблюдая, как на пергаменте появляется смазанный черный круг. Птицелюд завозил углем, и у круга появились толстые ноги, громадные бугристые руки и относительно небольшая голова. Добавив голове по штриху с двух сторон, кенку приподнял лист над головой, показывая рисунок остальным.
– Похоже на козу, – пробормотал Иоахим.
– Какую козу? – усмехнулась Октавия. – Ты где коз на двух ногах видел?
– Похоже на козу, стоящую на двух ногах.
– Огромную козу, стоящую на двух ногах?
– С чего ты взяла, что она огромная? Слушай, ты… кенку, да. Подрисуй-ка себя еще рядом.
Птицелюд послушно изобразил фигурку с черным треугольником-клювом на голове. Октавия торжествующе хлопнула в ладоши.
– Я же говорила!
– Да, огромная коза, твоя правда, – вздохнул волшебник.
– Не хотел бы намекать вам на неправильность ваших выводов,