принялся мечтательно блуждать по сводчатому потолку, расписанному сценками Перуновой охоты, а пухленькая ладошка любовно погладила темно-зеленый бархатный переплет.
– Мы с ней и огонь, и воду прошли. Если бы ты только знал, сколько раз она меня выручала!
– А заклинания в ней ты сам придумал? – встрял книжный червь.
– Почему сам? – недовольно поморщился Немил. – Заклинания я записал от своего наставника, Велемудра Кривейшего.
– И он сам их тебе наговаривал? – не унимался библиотекарь.
– Он не мог их наговорить! – толстый кулак Немила грохнул по столу, синие глаза метнули молнии. – Мой наставник сгорел, когда опричники злого князя, между прочим – твоего старшего братца, Всеволод Ростиславич – сожгли его заживо вместе с детинцем и горожанами, которые прятались от нашествия. И настоящая книга тогда же сгорела. А я по памяти ее восстановил. Да, может не все записано слово в слово. Что вспомнил, то и сберег. Что ж поделать – у меня не было библиотеки, как тут, во дворце, и заглянуть мне для памяти было некуда.
Любомысл опустил глаза и умолк. Князь неловко кашлянул в перчатку и произнес:
– Моего старшего брата давно нет в живых, и слуг его я отпустил. А к делам его я непричастен. Стоит ли теперь прошлое вспоминать, после стольких-то лет?
– Батюшка, – слабым голосом вымолвила Ярогнева, – я думаю, волхву можно довериться. Лучше него никого не найти. Слава о нем по всему городу разошлась.
– Ох, недобрая это слава, – пощипал жиденькую бороденку Любомысл.
– Не боись, Всеволод Ростиславич, – заверил князя Немил. – Моя книга разделена на тринадцать крыльев. В двенадцати крыльях заклинания безвредные. А все самые злобные, лиходейские наветы и заговоры, я собрал в последнем, тринадцатом. Тут чего только нет! И моровое поветрие, и лихорадки-трясучки, и темные тучи, и молнии с громом. Но главное – это вызов из преисподней Великого Лиходея с его бесами и чертями. Мой наставник, Велемудр Кривейший, строго-настрого заповедал: что бы ни было, никогда не читай этого заклинания! Ни за что! Ни по какому случаю! Я его заповедь хорошо помню. Так что можешь не опасаться. Моя волшба – верная. Будет ли от нее толк? Посмотри, и сам убедись.
– Ладно, уговорил! – дернул себя за свисающий ус князь. – Только если ты дочери вред причинишь, или город спалишь, или лихо какое накличешь – не обессудь, наказание будет такое, что позавидуешь своему Велемудру.
Немил только махнул на него рукой: мол, чего с маловерами разговаривать? Только слова на ветер бросать. И деловито распорядился:
– Хозяйка, неси свечи. Глубокую чару с водой, лучше серебряную, но можно и простую. Огоньку поддать не помешает. А с тебя, Твердислав Милонежич, меч. Вон он какой богатый. Что это за камешек в рукояти? Рубин! Ишь, как сверкает. Как будто кровью налился. Сюда вот, на столик клади. Колдовство – дело острое, без меча не обойтись. Ну, все готовы? Приступим!
Ярогнева следила за уверенными действиями кудесника,