от криптокошелька, идёт? Код по умолчанию – три семёрки, затем запишешь свой, – и Эмилия протянула ему несколько электронных карт, – Всего доброго! И удачи тебе на Турнире, если конечно сможешь попасть в Кион!
Поблагодарив щедрую Эмилию, торговавшую из-под полы золотыми монетами по курсу «сколько хочешь к нулю», Кирилл и Агафон поспешили ретироваться. Пусть и не наяву, но чувствовать себя мега-мультимиллиардером было очень приятно. Кириллу всё более и более начинала нравиться снящаяся ему сказка. «Это ведь мой сон, и всё здесь – порождение моего больного разума. Вот, оказывается, какие нездоровые желания владеют моим подсознанием!» – думал Кирилл. Но затягивать пребывание в этой утопии он для себя полагал опасным, так как это грозило ему вечным сном, поэтому он старался, во что бы то ни было, ускорить и обострить события, и вот почему так спешил в этот загадочный Кион, решив правда по дороге пообедать у гостеприимного Агафона. Со вчерашнего дня он ничего не ел, кроме орехов и ягод, и явственно ощущал голод, хотя и был «в коме».
– Посмотри, отсюда уже виднеется мой дом! – воскликнул Агафон, указывая на симпатичный домик с мансардой и красной черепичной крышей, – А это дом моего соседа Ганса, – Агафон указал на противоположную сторону дороги, где на возвышенности стоял почти такой же домик, но плотно укутанный плющом с головы до пят. Выглядывали лишь окошки, блиставшие чистотой стекол в лучах розового солнца. – Постой, ты кажется сказал, что изучаешь ботанику?
– Я студент биофака и специализируюсь по микробиологии.
– Стало быть и ботанику должен знать, – безапелляционно заключил Агафон. – У меня есть кое-что по твоей части. Мы как раз будем идти мимо одного пруда, там растёт самое дурацкое растение на свете. Эта ненормальная Маргарита, лучше бы ей быть феей, когда делала ландшафтный дизайн у Ганса, высадила у него под окном всего одну грядочку этой дряни, но она быстро разрослась во весь палисадник. Это весёлые ромашки. Представь, хохочут себе с утра до ночи. И даже ночью, когда их цветки закрыты и им надобно спать, нет-нет да похохатывают сквозь сон. Моя корова, проходя однажды мимо соседнего огорода, хватанула парочку, так потом не только она, но и все мы, кто выпил в тот день её молока, хохотали без умолку целую неделю. Тогда-то мы и решили пересадить их на пруд.
«Вероятно, местная «дурь», – решил Кирилл.
– Это не ко мне. Это вам в наркоконтроль надо, если у вас таковой имеется конечно. Почему бы их банально не вырубить?
– В этих краях ничего нельзя уничтожить. То есть можно конечно. Но оно тут же снова возникнет. В Сфере Адитона действует Запрет. Это такой закон, который не позволяет нарушать Равновесие, и ромашки этим Запретом бессовестно пользуются. Лишь на Черных Скалах, хоть и там тоже нельзя ничего уничтожить, Запрет ослабевает и нельзя восстановить утраченное, впрочем, местечко это ужасно гиблое: кругом одни болота, даже если и дойдёшь до Скал, обратно точно не воротишься, – что-то очень важное прозвучало во всей этой белиберде Агафона, и Кирилл попытался это что-то отфильтровать. – Вот здесь этот пруд, давай свернём ненадолго – тебе не грех