Стив не нарушит закон и не купит мне визу, я понимала это. Ему бы строить карьеру, а не прожигать дни с беглянкой. Через три месяца я должна улететь в Москву. Но сейчас я думаю, что скорее умру, чем соглашусь на это.
На вечеринке после музыкальной премии я пил виски с колой. Дорогой пиджак стеснял движения, и я неловко дрыгался в такт музыке, стараясь отдыхать как раньше, до Ари. Сексуальные модели висели на шее, разузнав, что я восходящая звезда рок-музыки. Рядом Джерад флиртовал с молоденькой певичкой.
Все мы, словно актеры постановки, знаем, что будет утром: Джерад и я проснемся в соседних номерах, слиняем от девиц, имена которых не вспомним, и позавтракаем круассанами в ресторанчике отеля. Такая схема, не могу поверить, раньше меня устраивала. Удовлетворяла во всех смыслах. А сейчас я корю себя, что вынужден быть на мероприятии, пока в моей кровати спит влюбленная девчонка. Разбивать сердца пустышек неинтересно, верно? Нужны плоть и кровь.
Как я ни пытался вбить в голову, что у вон той рыженькой соблазнительные бедра, единственное, чего мне хотелось, – поехать домой.
Лейбл решил провести дополнительный концерт, и Стивен настоял, чтобы я пошла. Участников группы я не увидела, зато насладилась выступлением. Смотреть за кулисами мне понравилось больше, чем в толпе. На пару часов я отвлеклась от действительности. Но реальность настигла меня, когда ребята, мокрые и счастливые, побежали в гримерку, и все, кроме Стивена, окинули меня недовольными взглядами.
Рэтбоун холодно кивнул:
– Встретимся у служебного входа.
Будто я юная глупая группи. Будто…
Пока я плелась по коридору мимо аппаратуры и персонала, думала о минувших днях. Мы разговаривали, занимались любовью, ночами гуляли по Лос-Анджелесу и аккуратно обходили тему предстоящего тура, а также моей визы. Но, разумеется, это висело в воздухе огромным знаком вопроса.
Густые сумерки окутали город. Стивен не говорил, куда мы идем, только подгонял меня и тянул пониже козырек кепки, а я боялась, что Стив бросит меня. Пыталась запомнить каждую его улыбку, взгляд, жест. Где-то внутри я была готова принять его решение, согласиться с ним. Но сжималось сердце от мысли, что этот концерт – прощание, а в квартире меня ждет собранный рюкзак и билет до Москвы.
Когда мы подошли к зданию, я увидела припаркованный лимузин. «Наверное, у кого-то вечеринка», – пронеслось в голове. Но Стив открыл дверцу и взял с сиденья блестящий сверток.
– Это тебе, – пропел Стивен.
– Что это? – Я недоверчиво покосилась на сверток.
– Разверни и увидишь. – Рэтбоун сиял, словно елочная игрушка. – Нет-нет, Ари. Поднимись наверх. – Он вручил мне ключи от квартиры.
– А ты?
– А я скоро подойду.
Не развернуть подарок в лифте оказалось трудно, но я сдержалась. Дома я сразу сорвала обертку и увидела алое платье. Я не понимала идею Стивена, но платье надела. Оно оказалось сшито будто для меня. Подчеркивало грудь, струилось по бедрам. Вечерний