строений и общей обстановки. Видела все по-своему, улицы Шымкента она воспринимала за район Беверли-Хиллз или Нью-Йоркский Манхеттен. Повторяла, раз за разом: «То, что ты пока ещё не видишь – не означает, что не появится на твоем пути позже!»
О чем мечтала тогда я? Врать не буду, выпендриваться тоже, меня не привлекали аплодисменты для примы балерины, белый медицинский халат тоже не внушал трепета, ну и в обслуге я конечно никогда не хотела работать, да в прочем разве есть те кто хотят? К слову, не было четко обрисованной мечты, планов или стратегий. Я жила обычной жизнью школьницы, не первая отличница, но и не хуже других по успеваемости. Справедливости ради стоит отметить, что я никогда не прогуливала уроки, клянусь, даже когда мама разрешала и говорила: «Забей!», верите или нет, но я тащилась на восьмой урок, даже если это и был труд – с которого удирала половина класса.
Ко мне иногда приходили подруги, не всегда, но приходили – так как мама не любила все это дело, я сейчас про дружбу. Она всегда в нее не верила, и меня на том растила, что лучшая подруга – это та которая с радостью уведёт твоего мужа. Не знаю, почему она так решила, ведь у нее в конце концов никто мужа не крал, да и замужем она никогда не была.
Вы наверное спросите у меня про отца, знаю, знаю – все так устроены, знать про человека – ничего не знаем, интереса никакого не вызывает, но если живёт лишь только с мамой, то волей не волей созревает вопрос: «А кто же папа? Да, и где он?» – вот видите, даже два вопроса. Я здесь оставлю ухмылку и поставлю невидимый смайлик.
Мама, как и я впрочем – родилась в Шымкенте, а как исполнилось ей шестнадцать, она села на рейсовый автобус и уехала в Алматы, поступила на курсы при русском академическом театре, и уже будучи ученицей имела небольшое счастье выходить на сцену, пусть и пока в мелких ролях. Знаю, многие девочки хотят стать актрисами, это уж чересчур прозаично, все юное и прекрасное тянется к искусству, а позже как мотыльки обжигают крылья об суровое пламя творческой невостребованности. Не могу так сказать правда о маме, ведь судить о несостоявшейся карьере когда человеку всего семнадцать, глупо, а почему семнадцать? Да элементарно, мама забеременела мной в семнадцать, и вернулась обратно в Шымкент.
Так про отца я и не знаю, вернее знаю, что он актер в том же театре из которого мама выпорхнула с тяжёлым животом. Она не называла его имени, никогда и это очень глупо и мне как ее дочери даже обидно. Не уж то и впрямь ей казалось, что я, узнав кто он, помчусь к отцу выстраивать семейные линии? Здесь она просчиталась, у меня достаточно гордости и самолюбия, да и если честно я никогда не чувствовала себя ущемлённой из-за того, что меня растит мать одиночка. Говорю же, нам всегда было весело и вдвоем. Правда, мне было порой любопытно, да и она сама частенько пробалтывалась, что он до сих пор работает в этом театре, ну и заглянула я на их сайт, а там как на руку есть фото всех актеров труппы. В надежде распознать по фото сходство со мной, я изучила каждый портрет, хотя сразу знала, что таким образом ничего и не выясню,