я потом не могла вообще ничего писать почти полгода. Думала: раз нет таланта, то тогда зачем это все? Может, это вовсе и не мое призвание? Может, я создана для чего-то другого? Но тогда для чего?
Я жила мечтой о сценариях с детства, для меня не было вопросов, чем заниматься и куда идти, все было очевидно как дважды два. Когда другие выпускники поступали туда, куда советовали родители, или выбирали профессию, которая может прокормить (а не по душе), я целенаправленно пошла на журналиста, потому что мечтала, что наберусь писательского и жизненного опыта и смогу создавать киноистории, которые покорят весь мир. Другие взрослые шутили «Мне 25 (или 33/41), а я до сих пор не знаю, кем стану, когда вырасту», я же с 14 лет точно знала, что хочу быть сценаристом.
И тут в один момент все рухнуло. Пришел человек и стер меня с лица земли вместе с моими мечтами и надеждами. Оказывается, у меня нет таланта, только упорство. Тогда впервые в почти 30 лет я не знала, кем мне стать, когда вырасту. Хотя у меня была работа редактора и копирайтера, но это другое, понимаете?
Полгода я носила в себе эту боль, каждый раз плача над своими разбитыми мечтами. Потом немного успокоилась. Но с тех пор участие в питчингах стало для меня пыткой. Каждый раз я чувствовала, что провалюсь и обязательно проваливалась. И в конце концов я вообще перестала отправлять свои идеи, заявки и синопсисы куда бы то ни было.
В столе у меня лежало уже 4 готовых сценария. На конкурс в Турцию я отправила новую идею, которую уже давно вынашивала. Как я умудрилась ее оформить, будучи пьяной, ума не приложу. Видимо, упорства мне все-таки было не занимать, а мозг был не таким уж и маленьким. Именно в тот момент, когда Лиза пошла открывать компьютер, чтобы посмотреть, что мы натворили прошедшей ночью, я получила смс от организаторов, что моя заявка принята. В письме они были счастливы пригласить меня на первый этап, который пройдет в Стамбуле через неделю. Я прям представила Беркера Йылдырыма, сияющего от счастья от того, что я посещу сие событие.
Казалось бы, билеты уже есть, отель оплачен, Беркер счастлив меня пригласить, а я тут ломаюсь, как российский автопром. Чего тебе еще надо, детка? Но я реально не представляла, что скажет Данил, когда я сообщу ему эту радостную новость. Еще я боялась, что дети без меня сойдут с ума от плача. Да и я сойду с ума от тоски по ним. Я боялась, что такое долгое отсутствие точно станет для них психологической травмой, что они начнут болеть и мне потом разгребать это до конца своих дней. Да и вообще может случиться что угодно, Бог меня обязательно накажет. Если сейчас произойдет что-то хорошее, то потом нужно будет как следует пострадать, чтобы искупить вину за счастливые две недели. А у меня уже нет сил на это.
Да и что делать с работой? Продажи мы закрыли, и спонтанно уехать я, конечно, могла бы – к тому же, больше проектов у меня сейчас не было, а в отпуск я еще не уходила ни разу. Но все же – не выглядело бы это странно? Не подведу ли я команду?
Пришла моя мама погулять вечером с детьми, а я все еще не могла принять решение и до сих пор никому не сказала, что утром у меня самолет в Турцию.