сердца, те эмоции, примешаные к обиде, и как ветер со снегом охватывает его, не давая шанса на выживание. Он очень явно, со стороны, увидел самого себя, идущего, и как он падает, замерзший, одинокий и никому не нужный, на землю, не в состоянии идти дальше, и как слой за слоем его покрывает такой редкий в этом месяце снег.
Увидел, как угасает его существо с похороненными внутри мыслями и чувствами навсегда, один в целом мире, не имея возможности поделиться с кем-то своим внутренним миром – своей внутренней вселенной.
«Ну, ка, соберись!» – приказал он себе, с трудом выбираясь из своих собственных жутких фантазий о его предполагаемой судьбе, той самой, которая непременно постигла бы его, если бы девушка не сжалилась. – «Ты жив, в тепле и уюте; добрый друг предлагает тебе и поесть, и попить, и даже привести себя в порядок, так что жизнь не так уж и жестока! А какая могла сложиться судьба, но не сложилась – уже не важно, ведь это теперь в прошлом, и не стоит забивать голову ненужными волнениями и переживаниями».
Его мысли прервал вошедший в комнату Стивен, который держал стакан чая в витиеватом подстаканнике в одной руке и клетчатым пледом в другой.
– Бернард, пойдемте в другую комнату, там есть хороший кожаный диван. Там вы сможете вздремнуть после того, как сделаете все свои дела, а утром я вас отвезу куда надо, – сказал он, протягивая плед взбудораженному собственными мыслями мужчине. Тот крепко прижал плед к себе и быстро последовал за полисменом в другую комнату.
Усевшись на диван, он тихо застонал от того, как все его кости и мышцы приятно потянулись на мягкости дивана, и мужчину снова стало клонить в сон. Однако он не собирался ложиться до тех пор, пока не приведет свой бедный, измотанный организм в порядок. Но прежде всего ему нужно было выпить чай, пока тот не остыл.
Он подвинулся в сторону, оставляя место для Стивена, и укрылся пледом от самых ног до верха груди, после чего взял из рук полисмена, терпеливо ждущего, пока Бернард удобно устроится, стакан с чаем.
– Как только попьете чай, я покажу вам, где ванная комната, чтобы вы могли согреться и снаружи, а также, привести себя в порядок, – сказал Стивен.
– Спасибо, Стивен! Я не знаю, как отплачу вам еще, но такая доброта и забота не должны оставаться неоплаченными. – проговорил глубоко тронутый Миллер.
– Нет нужды, Бернард, если вы не хотите оскорбить меня, – отмахнулся молодой человек. – Ведь я делаю это от чистого сердца.
Бернард почувствовал комок в горле, потому что сильно растрогался, и в смущении опустил глаза, глядя в стакан. С довольством он увидел, что в чае плавают сочные дольки лимона, а на дне собралась горка песка. Он перемешал чай с сахаром миниатюрной ложечкой и сделал глоток. Тело приятно охватило теплом изнутри, а сердце стало трепетать словно птица: такое бывало с ним, когда его переполняли сильные чувства. И вот, оно трепыхалось сейчас, переполняясь благодарностью и счастьем. Кочевая жизнь начинала приобретать краски и подходила к концу.
В