за соседями. Он всегда мечтал о своих собственных детях, но хотел, чтобы детей ему родила любимая женщина, которой к его сожалению, в его жизни еще не появлялось. Он не мог вспомнить, чтобы кого-то он серьезно и крепко любил, несмотря на то, что нравились ему многие.
Частенько, в пору юности, приятели, усмехаясь, говорили ему, все как один:
– Для того чтобы вступить в отношения, нужно не бояться знакомиться и посещать хоть что-то еще кроме школы!
Однако, он и не боялся. Нашему герою было не до знакомств, он был занят учёбой, как он сам рассказывал своему дяде, а также, совершенно другими заботами.
Конечно же, он сам не был обделен женским вниманием, ведь он был очаровательным, синеглазым, и темноволосым юношей, с крупной, атлетической фигурой, прекрасными манерами, не лишенным стиля и вкуса. Добродушный и веселый.
Одевался он всегда, по возможности, франтовски, и от этого, даже в свои семнадцать выглядел серьёзным, юным мужчиной. Словно в насмешку от самой судьбы, то внимание, что ему оказывали, совсем его не интересовало, и не было ему нужно.
По какой-то странной, жестокой закономерности, он всегда привлекал к себе девушек, к которым его чувства были безмолвны, и сердце его было глухо к ним и их симпатиям, и он вынужден был отстранятся от них. Он чувствовал себя циником и отвратительным человеком в такие моменты, и от этого очень страдал, имея чувствительное и доброе сердце по природе, и не желая обижать людей, которые в нем заинтересованы.
Многие могли бы сказать, что он был привередлив и избирателен, но это было не так. Хотя из-за этого, вокруг него собралось немало сплетен о его черствости и отсутствии эмпатии.
Конечно же, на самом деле, нельзя было обвинять его в этом, ведь он всегда изначально пытался объяснить свои чувства и отношение к той или иной девушке, предоставляя ей шанс остаться добрыми друзьями. Однако, если девушка упорно отказывалась воспринимать его слова всерьёз, ища тайный смысл или теша себя надеждой достучаться до его сердца, то ему ничего больше не оставалось, кроме как закрыться и отстраниться от общения.
В этой истории, больше всего, Бернарда удивляли суждения людей о наличии или отсутствии у него эмпатии, на основе того, что он не проявлял особой заботы к тем, кто был в него влюблен. И судьям тем было невдомек, что прояви он хоть немного этой пресловутой эмпатии по отношению к вышеперечисленным, он бы оказался перед ними в еще худшем положении, ведь всем известна склонность людей воспринимать каждый добрый жест в свою сторону от объекта своей страсти за проявление сильных чувств, как бы этот объект их не отрицал.
Мужчина предпочитал быть честным.
Сейчас же он был счастлив, что оставил все подобные тягостные отношения за спиной и покинул те края. Он дышал свободно без этого обожания. Он никогда не использовал чувства женщин к нему в своих целях, и это делало ему честь.
Вместе с тем, Бернард никогда не навязывался девушкам, которые были ему симпатичны, не это ли настоящее проявление эмпатии? Если