Богини обычно страдают этим недостатком, особенно если никто как следует их не воспитывал.
Тут же позабыв о неудаче с картой и засмотревшись на пыльное окно, Марго на автомате постучала пальцами по столику, словно в голову ей пришла какая-то важная мысль, затем усмехнулась сама себе, после чего взгляд ее стал безразличен, и она принялась равнодушно следить за ритмичными сменами пейзажей. Длинное черное платье с воротником-стоечкой придавало Марго вид таинственной служительницы какого-нибудь культа. Хотя это ей служили множество веков, и это о ней слагали песни и небылицы, и это в ней находили опору, и ее появления жаждали. Но сейчас она вовсе не выглядела той богиней, какой ее изображали в древних свитках и на стенах посвященных ей храмов. Это было частью игры – Марго хотела быть похожей на человека.
Скоро заскучав, она примерила высокую темно-коричневую шляпу и, оценив получившийся образ в миниатюрном зеркальце, украшенном гравировкой, по всей видимости, осталась довольна. Ее почти черные глаза, подчеркнутые стрелками, смотрели самодостаточно и гордо. Но что-то еще было в них, что-то такое, что невозможно было забыть, и от чего всякий, встретившись с ней лицом к лицу, еще долго и нервно воскрешал бы в памяти ее образ. Это чувство обыкновенно посещает человека, когда ему кажется, будто он соприкоснулся с вечностью, и заставляет его перетряхивать всю свою душу, чтобы проверить на соответствие этой самой вечности. Марго оглянулась на свою тень в шляпе, фривольно расстелившуюся по глянцевой стене купе и, улыбнувшись, обратилась к ней:
– Ты ведь больше не собираешься никого пугать?
Тень слегка задрожала, манерно пожав плечами, и расставила в стороны свои ужасно длинные черные пальцы. Глядя на них, Марго прищурилась, откинувшись на спинку купе, и произнесла, медленно расставляя слова:
– Черная-черная ночь… черный-черный поезд, черное-черное купе… – она задумалась, приложив палец к подбородку и слегка прищурившись, – … в любом из вариантов в живых никто не останется. А ведь это всего лишь глупая детская страшилка…
Тень сняла шляпу и поклонилась.
– Но я больше не страшная сказка, которой пугают непослушных детей. Теперь я – реальность. Пророчества, исполнения которых никто не ждал в этом или ближайшем веке, сбылись. И, как на зло, все истории, что обо мне рассказывали, – грубы и поверхностны… – раздраженно заметила Марго. – Это огорчает. Но люди узнают меня. И то, что мне более импонирует тонкая игра актеров и параллельные сюжетные линии, развивающиеся в непредсказуемых направлениях, а вовсе не что-то такое пошлое и банальное, как тотальная месть, которой от меня ждут.
На это тень возразила, помахав указательным пальцем. Левой рукой она достала что-то, вытянув в сторону – это был кулон на тоненькой цепочке, обвитой вокруг ее шеи. Треугольный камень, что был заключен в оправу из черного металла, назывался мортиллит, что с ногрдгефа (языка даффи) можно было дословно перевести,